Однажды в Америке, Нью-Йорк

Наш маршрут пролегал через Европу, и, пролетая над различными странами, мы слушали о них содержательные рассказы капитана лайнера. Потом на протяжении длительного времени под нами находилась только бесконечная водная гладь с крошечными военными и торговыми корабликами. Позже на воде появились какие-то проплешины и непонятные белые вкрапления. Сообразив, я завопила: «Ребята! Это же айсберги!!!». Но серьезная соседка моего восторга не разделила, напомнив, что мы, практически находимся на работе, заявила, что нечего глазеть в иллюминатор на то, чего совсем не видно, что нужно выспаться и отдохнуть перед изучением передового опыта капиталистической страны и т.д. и т.п. Я продолжала наслаждаться просторами в одиночку. Весь наш путь проходил в светлое время, т.е., как улетели по-русски из Москвы утром, так в Нью-Йорк и прибывали утром. Побережье перед посадкой привело меня в полный восторг. Море, с множеством (как комаров в Подмосковье) беленьких яхт, а было воскресенье, просвечивалось до самого дна.

На кордоне таможенник спросил меня о цели визита. Услышав, что моя деловая поездка пролегает от Нью-Йорка через Вашингтон и Лас Вегас в Сан Диего, он прижал руку к груди, помотал головой и изрек что-то вроде: «Хаа-р-р-рошенькая командировочка, однако».

Расселили нас в одной из гостиниц «Хилтон» (не курортной) под Нью-Йорком. Стандартный номер своим комфортом привел меня в умиление. А когда я узнала, что в нем есть и бассейн (а далее во всех, без исключения), я просто пришла в раж. Нас накормили до отвала и повезли на экскурсию в «город контрастов». Здесь сделаю небольшое отступление. Перед отлетом я посетовала маме, что пропущу сезон клубники. Мамуля рванула на дачу, собрала первый урожай и весь его мне же и скормила, заявив, что остальные домашние лакомиться будут позже. Так вот клубники в Америке – как в анекдоте. Под конец путешествия от изобилия различных фруктов я ворчала, что мне до жути надоели ананасы.

Нью-Йорк произвел на меня смешанное впечатление чего-то огромного, величественного, высоченного, четко расчерченного и многоцветного. Первым местом, куда нас привезли, был Мировой Финансовый Центр. Одно из зданий Близнецов во многом было предназначено для туристов. На разных этажах располагались зимние сады, шикарные бутики, различные выставки, играли симфонические и джазовые оркестры... Оказавшись на смотровой площадке, где далеко внизу катил свои воды Гудзон, на маленьком островке находилась крошечная, зелененькая Статуя Свободы, а в туманной дымке располагался знаменитый Манхэттен, я поняла, что такую панораму вижу впервые в жизни. Осталась фотография, где я стою на фоне всего вышеперечисленного, с (неизвестно откуда появившейся) знаменитой американской улыбкой.

Она так и останется для моих потомков на память о том месте, которого нет, и никогда уже не будет. В тот страшный день, когда случилась трагедия, я рыдала так, словно потеряла кого-то очень близкого. Меня и теперь не покидает ощущение, что те самолеты по очереди пронзили и мое сердце, а Господь повелел мне жить и помнить. Но это теперь. А тогда…

Посещение достопримечательностей Нью-Йорка день ото дня приводило меня в состояние ликующего ребенка. Квинс, Бруклин, Бронкс, Эмпайр-Ттейт-Билдинг, Чайна Таун, Таймс Сквер, Бруклинский Мост, Пятая Авеню, Бродвей, Брайтон Бич, ООН, Рокфеллер Центр Чайна Таун, Нью-Йоркская фондовая биржа… Воспоминания о них греют душу, а когда я смотрю американские фильмы, появляется чувство, что я стою где-то рядом.

Помимо знаменитых мест, остались яркие впечатления о других, многим неизвестных заведениях. Каждый вечер нас возили в русские ресторанчики. А в Америке русский ресторанчик – это зачастую еврейский ресторанчик. Гостеприимство их хозяев и изобилие блюд русско-украинско-армянско-грузинско-еврейской кухни привело к тому, что мне пришлось приобрести более просторную одежду.

Но больше всего меня поразили музыканты, певцы и певицы из числа наших бывших соотечественников, исполнительское мастерство которых на порядок выше наших общепринятых «звезд». Имея профессиональное музыкальное образование, смею это утверждать.

А на Брайтон Бич я решила, что попала в Одессу, в которой никогда не была и знаю о ней только понаслышке. Когда нам дали немного свободного времени, мне очень захотелось «помочить ножки» на славном побережье. Я обратилась к старому еврею: «Соотечественник, скажи, пожалуйста, как пройти к океану» и получила ответ: «Моими старыми больными ногами 5 минут, а твоими красивыми ляжками – 2, вон за тем домом». Зайдя по колено в воду, купаться времени не оставалось, я повернулась лицом к улице, раскинула руки, словно захотела обнять весь мир, и … помянула полушепотом мать моей спутницы. Напротив стоял ресторан с названием моего имени. Безусловно, возле него я сфотографировалась во всех ракурсах и теперь, хвастаясь ими, самозабвенно привираю, что это «моя собственность» в Америке.

В последний вечер пребывания в Нью-Йорке, возвращаясь с ужина, где мы вдоволь наплясались и напелись с новыми друзьями, мы вознамерились выйти на Бродвее для братания с его обитателями с настроением «Знай наших!». Но руководитель принимающей стороны заблокировал двери автобуса, заявив, что данное злачное место – не берег Эльбы и что, выпустив нас, он рискует до утра недосчитаться многих. Мы разобиделись страшно, но поутру простили, так как он принял все меры, чтобы поправить наше пошатнувшееся здоровье перед отъездом в Вашингтон.

К сожалению, все фотографии остались в печатном варианте, поэтому продемонстирировать их не могу.

Продолжение следует.