Петра. Про ослов и туристов

Ослов и туристов много – так называется клоунада в исполнении ослов, туристов и бедуинов Петры. «Такси» настоичиво предлагают задолго до начала подъема к монастырю Ад-Дейр.
Шестое чувство не подвело - отбрыкалась. Иначе и меня, застывшую от ужаса, вскарякивал бы в гору трудяга - осел. Такси..

Но истуканы на ослах - потом. Внизу, в начале восхождения, веселые всадники - не каждый день доводится такое, лихо прогарцевали мимо. Знали бы они, что ждет их впереди!
Ослам работа знакома, и ни ножного, ни ручного управления они не требуют  - трусят себе понемножку, но все ближе к скале, подальше от обрыва. Умная скотина, но и я не так проста - вжималась в камень, чтобы не столкнули невзначай в ущелье. И чем выше я поднималась по древним крутым ступеням, тем веселее было вглядываться в безжизненные маски лиц, застывшие тела и гробовое молчание всадников, не озиравшихся вокруг, как положено туристу, но молящих безмолвно о пощаде. Осла не остановить, его цель - вершина, и тащит он, аравийский внедорожник, в проклятущую гору пудовую  тетку с  выпученными от ужаса глазами.

Назад картина иная - всадников не видно, ослики бодро перескакивают по отполированным временем ступеням.  Остается лишь гадать, куда подевались те тетки, и как расходятся на узких горных террасах ослы с поклажей и вольные.
Подъем был сложный, страшный и долгий..

А на горе...ничего. Вернее, ничего так себе особенного. Вся красота внизу..         
Триста пятьдесят метров высоты как - будто бы и не так, что бы ах! Но взбиралась я на верхотуру около часа.  На фото видна крутизна ступенек, но  это цветочки, потому что снимала я там, где это можно было делать это без опасения быть скинутой в пропость легким движением крупа усердного ослика. На последнем снимке тоже место не самое узкое и крутое, но в какой-то степени передает глубину ущелья, высоту побъема и отполированность веками и копытами путь восхождения.

Мое восхождение в гору затянулось – по-хорошему, так сюда бы на денек, пройтись по всему маршруту, в туристической брошюре изложенному, но мы в круизе, а значит, и выбора нет. Круиз – великолепный способ познавания мира для людей жадных до всего нового, непознанного, умеющих выхватить главное из калейдоскопа впечатлений, но уж если что зацепило по-настоящему, выход один – возвращаться.

Вниз спускаться было не намного легче, потому что пропасть разверзается перед глазами, а не за спиной, как при подъеме. Ширина крутых ступеней порой едва ли два метра, а тут еще эти ослы…
Может и зря верхом не поехала? Умная скотина, в отличие от меня знает, куда и как ступить – сидела бы себе на широкой спине да боялась бы потихоньку, или по сторонам бы смотрела, положившись на волю осла, а не себе под ноги. Красота-то какая вокруг!
Аравийский внедорожник

Тому путешествию уже три года. Какая мелочь в истории Петры, потерянной в веках и найденной чуть больше двухсот лет назад столицы древнего набатейского царства!

Почти в километре над уровнем моря - долгий подъем по холмам и долинам - была она перекрестком древних торговых путей. Уж очень удобно расположен город в долине среди гор, попасть в которую можно лишь преодолев почти  километровый путь по ущелью - местами чуть шире, а где-то от стенки до стенки - расстояние вытянутых рук. В таких расщелинах непременно стоит прислушиваться к топоту копыт и грохоту повозки - можно и не разминуться.
.   По ущелью идут или едут. Вернее так, туда, непременно, пешком, рассматривая причудливую игру природы и рукотворные акведуки, поилки для верблюдов и зачем-то огромный барельеф, от которого сохранились лишь ноги погонщика да копыто этого самого верблюда. Творческие были люди!

В ущелье не жарко, даже холодно, если отправиться в нормальной для аравийской зимы одежде. Попросту, замерзнуть можно в шортах и футболке за сорок минут прогулки.
      Его еще каньон Сик называют, говорят – водой за миллионы лет промыт, на 100 метров вглубь 
Только подивишься на дерево, слившееся своим стволом со скалой, а тут причудливая сухопутная рыба подоспела - игра фантазерки природы.            

Много кто успел оставить свой след в Библейской Села, что означает «скала» на иврите. Сказывают, будто ударил Моисей по скале посохом и раздвинул ее. Арабы прозвали место это Вади Муса, то есть Долина Моисея. Ну а наука говорит о мощной тектонической деятельности 30 миллионов лет назад, в результате которой и возникло это нагромождение скал – пересечение нескольких ущелий, пройти по которым незамеченными, врагам было без шансов.

Здесь возникла Петра – город набатеев, народа, стертого историей, хотя местные бедуины и верят в свою принадлежность к нему.
Надо напрячь воображение, чтобы представить себе средь этих развалин древний цветущий город. Ну да, воссоздали частично облик компьютерной графикой, просчитали, что в древней набатейской столице во времена Иисуса жило до 30 тысяч человек. Определили сколько караванов с верблюдами и тысячей погонщиков, купцов и прочего эскорт-персонала находило приют здесь посреди своего бизнес-трипа. Обалдели от технического решения древнего водопровода, не подверженного разрывам под давлением воды, и от конструкций самих сборников дождевой воды, с дамбами и туннелями.  Дожди-то в пустыне случаются раз в год по обещанию. Никто не знает, выпадет ли несколько сантиметров или ливень, превратившись в бурный поток с обломками горной породы и прочего мусора, сметет все на своем пути по узким ущельям – укротили, собирать научились. хватало не только на нужды города и караванов, а и на увеселение типа фонтанов. И… ничего не поняли. Кому 2000 лет назад вдали от Эллинской и Римской культур понадобился амфитеатр о 8 тысячах мест? В пустыне…
Исчезнувший народ, непонятная религия, от всех понемножку в архитектуре, и никаких письменных свидетельств. Ясно одно – хорошо они нажились на перекрестке торговых путей. Это как сейчас - денег до фига, надо как везде, но главное, чтобы круче всех не только дома, но и гробницы.          


Эль – Хазне заставляет разинуть рот даже бывалых. Идешь себе по каньону, мерзнешь, розовые диковинные стены рассматриваешь, еще поворот – скалы почти смыкаются над тобой, шаг вперед, свет в глаза… Ба! И вот оно диво-дивное, чудо света, розовый Эль-Хазне – высота с двенадцатиэтажный дом, античные пропорции, вырезанный в скале не храм, не дворец – мавзолей амбициям мира сего далекого прошлого. Случайно разобрались, когда поняли, что за столетия потоками воды песка нанесло – ни  много ни мало шесть метров, под ними-то и обнаружили усыпальницы. Вот так у них все и было – гробницы навека строили, а где жили – того не сохранилось.
Все построийки в этом фантастическом городе вырублены прямо в теле скалы. Эль –Хазне – сверху вниз строился. Грандиозность работ можно осознать только стоя рядом и задрав голову к небесам. 
По-хорошему, с Эль-Хазне надо было начать. Вернее так: приехали, вышли из автобуса, разинули рот налево, потом направо, вошли в ущелье – там прохладно, шли долго – один километр 200 метров, останавливаясь у диковинных творений природы и зеленых кустиков-деревьев, цепляющихся за жизнь в камне. Уворачивались от бричек, скользили и подворачивали лодыжки на отполированных неровных «тротуарных» плитах, забирались на выступы, фотографировались, за 15 американских долларов нам с благославения гида впарили диск, на котором вместо Петры оказались арабские новости с восточными красавицами-ведущими. Очень широко, от неожиданности, распахнули рты на Эль-Хазне. Согрелись, нагрелись, старо жарко под январским иорданским солнцем. Нас пытались усадить на верблюдов – отказались. Подивились на многоярусные гробницы и амфитеатр, все шли и шли по долине, пока до «такси» не дошли.

Но мне захотелось начать с ослов.

На свидание с мужем я безнадежно опоздала. Он благоразумно внизу остался рассматривать руины и отыскал в песке древний христианский символ – амулет, костяную рыбу. Вот только не знаем, к какому времени она относится: то ли хорошо затертая ногами и копытами побрякушка, или..?
Назад к автобусу разъяренного моим опозданием мужа и меня доставили на бричке, с ветерком.