Делиться с другими своими впечателениями об отдыхе;
Общаться и заводить друзей среди туристов;
Обрести популярность в нашем сообществе.
Отвечать на отзывы клиентов и быть более заметным среди целевой аудитории;
Повысить позиции вашей турфимы в поисковых системах;
Внести фирму в базу сайта и получать звонки;
Коломна – город детства. Между былью и небылью. Часть 5
«Я посетил родимые места,
Ту сельщину, где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста...» (С.Есенин)
(продолжение) Начало здесь:
http://album.turizm.ru/story/645623-kolomna_gorod_detstva_mezhdu_bylyu_i_nebylyu_chast_1/
http://album.turizm.ru/story/646076-kolomna_gorod_detstva_mezhdu_bylyu_i_nebylyu_chast_2/
http://album.turizm.ru/story/647137-kolomna_gorod_detstva_mezhdu_bylyu_i_nebylyu_chast_3/
http://album.turizm.ru/story/647209-kolomna_gorod_detstva_mezhdu_bylyu_i_nebylyu_chast_4/
24. Герой или бандит?
На противоположном от кремля берегу Москва-реки, на краю села Старое Бобренево, расположился Богородице-Рождественский Бобренев монастырь (мужской), в настоящее время в очередной раз реставрирующийся. Я уже вскользь говорил о нем, когда рассказывал про кремлевские подземные ходы.
Официальная версия связывает создание монастыря с победой в Куликовской битве, а его название – с именем одного из командиров решившего исход битвы Засадного полка (если верить этой версии сражения), опытного воеводы и первого боярина при княжеском дворе – Дмитрия Боброка Волынского. Вернувшаяся с Куликовской битвы рать была с триумфом встречена в Коломне, и здесь князь на радостях дал обет построить новый монастырь и прославить имя Боброка. На следующий же год (1381) строительство было начато, а окрестные земли были переданы во владение Боброку. И естественно, благословил на сие князя якобы сам Сергий Радонежский, чей распиаренный образ у нас в Коломне сейчас к чему только не приплетают.
Версия эта вполне имеет право на жизнь, да только связь слов «Боброк» и «Бобренев» на слух звучит не слишком убедительно. Откуда «ен» взялось? Тут-то и вспоминается вторая версия, народная.
Давайте спустимся от Соборной площади, с которой прекрасно виден Бобренев монастырь (прямо позади памятника Кириллу и Мефодию), к Москве-реке, через сквер Блюдечко. Обратите внимание: река здесь сильно изгибается, и противоположный берег образует острый выступ. В народе зовут этот выступ «Пьяной лукой».
Cказывают, что когда-то на нем караулила торговые суда банда разбойников под предводительством некоего Бобрени. Стоило торговцам сбавить ход и приблизиться к берегу – тут же атаковали судно бравые коломенские «джеки воробьи».
Так вот якобы этот самый Бобреня однажды раскаялся и оставил мирскую жизнь, не то основав монастырь (это вряд ли), не то просто уйдя в него (отстроенный ранее).
Пожалуй, последний вариант – довольно убедительно звучащий компромисс, не оспаривающий связь монастыря и Куликовской битвы, но пересматривающий происхождение названия. Однако по понятным причинам нынешним хозяевам монастыря приятнее зваться в честь доблестного воеводы, а не какого-то там бандита, следы которого в истории давным-давно стерлись.
25. «Пришла пора соборов кафедра-а-альных»
Еще при Дмитрии Донском кафедральным собором Коломны стал Успенский собор, который и в наши дни остается доминантой Соборной площади кремля. Он был построен в 1380 году в честь победы над ордынцами, и если с учетом сказанного выше вы сразу же вспомнили Куликовскую битву, …
... то не угадали. Речь о битве на реке Воже, случившейся двумя годами ранее, в 1378 году.
Об этом славном сражении, где благодаря военной хитрости имела место чистая победа русских, в современных школьных учебниках упоминают лишь вскользь, а в советских (во всяком случае, в моих) и вовсе не было ни слова. Рискну предположить, что зачистка из памяти всех многочисленных сражений, имевших место в ближайшие годы до и после Куликовской битвы, должна была подчеркнуть неординарность, масштаб и важность последней. В общем-то, это в нашей истории происходит не первый век, и нередко информация о разных баталиях объединяется. Именно так в списке погибших на Куликовом поле вдруг всплывают имена погибших в других сражениях, а авторы летописного «Сказания о Мамаевом побоище» даже умудрились в названии одной из глав прямо посреди битвы оказаться вдруг «на реке Воже». Вот что копипаст чудодейственный творит!
Так что не удивляйтесь, что главный собор Коломны оказался связанным почему-то совсем с другой и, казалось бы, не настолько значимой битвой, как распиаренная и утопленная в болоте пафосных мистификаций Куликовская.
Исконный облик Успенского собора до наших дней не дошел. В 17 веке храм был «реконструирован» (а точнее - по причине крайней ветхости полностью разрушен и отстроен заново). Древняя роспись собора (работы Феофана Грека или кого-то из его круга) также не сохранилась, а всё то, что можно увидеть внутри, было создано лишь в 19 веке, когда никаких следов прежнего убранства уже не осталось. Увы.
Постепенное разграбление собора началось много веков назад. Сначала из храма была вывезена его главная святыня – известная всем Донская икона Богоматери конца 14 века (предположительно тоже работы Феофана Грека или кого-то из той же школы), которая в наши дни находится в Третьяковке (http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=171).
Согласно устоявшейся легенде (с вольной ссылкой на Гребневскую летопись) эта икона, якобы поднесенная Дмитрию Донскому сиротинскими казаками перед Куликовской битвой, способствовала победе над Мамаем и с тех пор оказывала аналогичную «помощь» не раз. Например, именно перед ней в Успенском соборе Коломны молился Иван Грозный, отправляясь в триумфальный поход на Казань.
Собственно, именно поэтому по распоряжению Ивана Грозного икону из Коломны и вывезли – очень хотелось царю иметь под рукой столь чудодейственное «секретное оружие». Не остановило и то, с каким трепетом к убранству главного храма Коломны относились его предки. Шутка ли, сама Софья Палеолог (бабушка царя), лично расшивала пелену, на которой икона поначалу стояла! Не дрогнула рука царская, увезли икону в Благовещенский собор московского кремля. А чтобы коломенцы не серчали, изготовили для них по цареву указу две копии, одну из которых в Успенском соборе можно увидеть и сейчас. Вторая же копия успела сменить две церкви и даже повисеть какое-то время на Пятницких воротах.
Но самое интересное в отношении Донской иконы Богоматери – то, что легенда о ней при ближайшем рассмотрении рассыпается в пух и прах, если заглянуть в летописные источники, из которых берет начало версия о ее вручении Дмитрию Донскому.
Во-первых, в Гребневской летописи казаки вручают ее князю не до, а лишь ПОСЛЕ Куликовской битвы, по возвращении в Коломну (видимо, чтобы оправдать свое уклонение от реальной помощи князю). А согласно более позднему «Сказанию о Мамаевом побоище» ее вообще доставили прямо на поле боя, где подняли на древко как хоругвь. Остается лишь гадать, как это весть о грядущем сражении столь оперативно достигла далеких волгоградских (ныне) степей и казачки успели метнуться к князю, при этом хитро лавируя между землями Мамая и враждебного князю Олега Рязанского. Менее месяца на дорогу длиной в 800км (по прямой) туда и столько же обратно! Вот это скорость!
Во-вторых, история городка Сиротина восходит лишь к 17 веку, а в 14 веке искать в тех местах «казаков» (задолго до возникновения казачества) – затея странная.
Совсем иное дело – версия о том, что великая княгиня Евдокия (та самая, венчавшаяся в Коломне) после смерти мужа вызвала в Москву Феофана Грека с учениками, заказав им роспись ряда храмов и создание ряда икон. Ее подтверждают и искусствоведы, датирующие икону 90-ми годами 14 века. Но эта версия, как вы понимаете, звучит на порядок менее пафосно, поэтому и «широко известна в узких кругах».
26. «Как на поле Куликовом прокричали кулики и в порядке бестолковом вышли русские полки...»
В детстве, после поездки на Куликово поле, получил в подарок от деда и бабушки замечательную книгу – «Сказания и повести о Куликовской битве» (Изд. Наука, 1982), которую в школьные годы с интересом штудировал в поисках информации о событиях, связанных с моим родным городом. Эта книга замечательна тем, что кроме комментариев историков она содержит все основные русские летописные источники о битве – «Краткую» и «Пространную» летописные повести, «Задонщину» и четыре варианта «Сказания о Мамаевом побоище» с известных списков. Таким образом, она позволяет оценить сложившуюся по учебникам и энциклопедиям картину, получив представление о первоисточниках (правда, переведенных на современный язык) и почву для дальнейшего углубления в тему. Сейчас эта книга доступна онлайн, поэтому всем интересующимся ее рекомендую. Но должен предупредить: картина, которая сложится в результате, вас расстроит и разрушит немало стереотипов.
Во-первых, обнаружится, что летописные источники довольно скудны, а их позднее переложение в «Сказание» - лишь художественное произведение, полное противоречий, нестыковок и невесть откуда взявшихся выдумок. В числе последних и «Плач жен коломенских», и благословение на битву от Сергия Радонежского (особо воспетое в житии святого), и монашеский сан Александра Пересвета (которого то чернецом, то боярином брянским зовут), и его поединок с надменным Челубеем (в Задонщине Пересвет в разгаре боя живехонек и с князем беседует), и знаменитая атака Засадного полка (относительно которого полная путаница и в источниках, и на месте). Чего уж говорить про тонны более свежей пафосной «лапши».
Во-вторых, вы иначе оцените масштаб сражения, когда обнаружите, что список принявших участие в битве княжеств заметно вырос от ранних к поздним источникам, причем летописи многих упомянутых позднее княжеств об этой битве молчат. Опять же и Мамая у нас почему-то зовут «ханом», а не мятежным темником/министром, бегущим прочь от Тохтамыша и впоследствии именно Тохтамышем и разбитым. Иллюзии о поражении, нанесенном Орде, мигом развеются, как только вспомните про поход Тохтамыша, что захватил и сжег Москву 2 года спустя, и то, что дань за прошедшие годы Дмитрий Донской исправно заплатил.
В-третьих, заиграет неожиданными красками портрет самого Дмитрия Донского. Он ведь не руководил войсками на Куликовом поле (кто руководил – неизвестно), а согласно источникам принял участие в бою как простой воин. При этом...
… сначала поменялся одеждой с другим человеком, а после боя и вовсе был обнаружен вдали от битвы, в лесочке, без сознания. Дезертир? Всё может быть, если вспомнить, как 2 года спустя сбежал он с семьей от Тохтамыша в Кострому, бросив Москву и оставив без поддержки двоюродного брата - Владимира Храброго (кстати, согласно версии о Засадном полке - героя Куликовской битвы наравне с Боброком), который в одиночку собрал войско под Волоколамском и дал бой татарам.
В-четвертых, узнаете, что никогда князь при жизни Донским не звался, да и поле Куликовым стало лишь в «Задонщине». А если будете внимательны к географическим деталям (включая описание места битвы и маршруты движения войск), легко убедитесь, что следы битвы имеет смысл искать далеко не там, где безуспешно ищут сейчас.
Поэтому я с Вашего позволения ничего, связанного с Куликовской битвой, о Коломне рассказывать не буду. По сути единственное, на что опираться можно - это место сбора войск и место триумфального возвращения после битвы. Не более. А об этом я уже рассказал ранее.
Всем, кому данный вопрос интересен, рискну порекомендовать еще одну книжку: Юрий Звягин «Загадки поля Куликова» (https://www.e-reading.club/bookreader.php/1001270/Zvyagin_Yuriy_-_Zagadki_polya_Kulikova.html). Ответов на загадки и подмеченные несостыковки автор не дает (это ведь не фоменковско-бушковские бредни), но в книге задаются правильные вопросы и строятся логичные гипотезы, а для удобства читателей приведены и систематизированы целые фрагменты летописных источников. Читается местами тяжеловато, но без этого, увы, такой пласт не поднять.
27. «Мы к вам заехали на час. Привет, бонжур, хеллоу!»
В двух шагах от Соборной площади кремля на пути к башне Пятницких ворот находится церковь Николы Гостиного, внешний облик которой до настоящего времени так и не восстановлен. В советские годы храм был закрыт, лишился колокольни и был переоборудован под детскую спортивную школу (до этого побыв библиотекой и пересыльным пунктом для репрессированных). С тех пор здание подкрасили-подмазали-подштукатурили, да так и оставили без маковки и куполов.
Не мешает и отсутствие колокольни - во дворике поставили мини-звонницу с колоколом, в который по праздникам радостно звонят детишки.
Год постройки церкви известен точно – 1501, т.к. при храме была плита (так называемый «закладной камень»), на которой указаны год открытия храма и имя правителя. Плита эта, к сожалению, утрачена, и остались о ней лишь записи в губернской канцелярии времен Екатерины II. Утрачен и исконный внешний облик храма, т.к. в 19 веке он был полностью перестроен.
Название церкви сразу бросается в глаза. Если с «Николой» всё понятно (кто ж не знает нашего православного Санта Клауса?), то почему он вдруг «Гостиным» стал? Рассказываю.
Из всей совокупности «Никол» «на районе» этот храм изначально создавался на средства и для нужд заезжих купцов – гостей. Подобное практиковалось во многих городах. В той же Праге, например, именно так создавался храм Девы Марии перед Тыном (или попросту Тынский храм).
Однако если в Праге храм располагался внутри комплекса предназначенных для купцов зданий, охраняемых и огражденных забором (тыном), то в Коломне перед нами просто отдельно стоящая церковь «среди долины ровныя». В чем же тогда особенность и потребность в ее создании?
А ларчик просто открывался. Купцы – народ хитрый да смекалистый. Они в совершенстве владели технологией средневекового маркетинга и знали: легче всего заманить в свои торговые сети массу потенциальных покупателей, когда те, переполняемые позитивом, возвращаются с утренней церковной службы. Но как успеть открыть лавки да раскинуть сети, если торговцу и самому надо на той же службе присутствовать?
Вопрос решили просто: открыли купцы для себя отдельную церковь и сместили в ней службы на час пораньше. Отстоят положенное, а пока честной народ еще в церкви будет, откроют спокойно лавки да товары разложат. Конечно, и покупателям ничто не мешало на службу вместе с купцами сходить, да только кто ж без надобности особой себя на час недосыпа обрекать решится! Тонко целевую аудиторию просчитали купцы, ибо, как говорил еще князь Владимир, «Руси есть веселие пити» (зачеркнуто, исправлено на «спати зело»). Вот и осталась церковь исключительно для гостей, купцов заезжих - гостиных. Те, кстати, всячески старались подчеркнуть особую важность своего храма, поэтому вести торжественные службы приглашали самого митрополита! Естественно, за щедрое вознаграждение. Здесь же служил и гостивший в Коломне патриарх Макарий.
Неудивительно, что с момента создания у церкви Николы Гостиного был особый статус, и именно в ней хранилась вторая копия Донской иконы Богоматери, созданной взамен вывезенной по приказу Ивана Грозного.
Была здесь и еще одна реликвия – рукописное Евангелие 16 века, но его в царские времена из Коломны вывезли, когда указом Павла I Коломенская епархия была расформирована. Поэтому в наши дни коломенское рукописное Евангелие ищите в Российской национальной библиотеке Санкт-Петербурга.
А с Коломенской епархией дела обстояли так. Еще в 14-15 веках она испытывала расцвет, перед местными митрополитами не гнушались заискивать сами великие князья. Но время шло, князья всё увереннее подминали под свою власть церковных иерархов, а наиболее послушных и верных курсу предпочитали держать под рукой. Постепенно весомость Коломенской епархии сходила на нет. Первую попытку ее ликвидации предпринял патриарх Никон, инициатор и идейный вдохновитель церковного раскола и «книжной справы». Он просто объявил ее частью Московской епархии, лишив даже мало-мальского самоуправления. Впоследствии Коломенскую епархию возродили, но она стала своего рода периферийным местом ссылки для неугодных епископов. А полтора века спустя жирную точку в ликвидации «очага инакомыслия» поставил Павел I. Мигом сбрызнули из Коломны наиболее значимые церковные фигуры, опустели архиерейские палаты (их прибрал к рукам открывшийся Ново-Голутвин монастырь)...
...а храмы стали ветшать и разворовываться на благо столицы.
28. Нежданные спасители
Прямо за последней сохранившейся в целости кремлевской стеной располагается территория Брусенского женского монастыря. Скромная, практически ничем не огражденная и открытая для всех входящих (с горячим приветом соседнему Ново-Голутвину).
Создание монастыря было приурочено к взятию Казани Иваном Грозным. Последний вернулся с победой, т.к. сначала результативно помолился перед Донской иконой Богоматери, а затем еще более результативно подключил к штурму саперные группы. На радостях царь повелел построить в Коломне новый каменный храм Успения Божьей Матери и основать при нем очередной мужской монастырь (Бобренева и Старо-Голутвина, видимо, было мало). Повеление царя незамедлительно исполнили, а обживать монастырь-новостройку любезно отправили часть ветеранов-победителей.
Тот самый белокаменный храм Успения Божьей Матери сохранился до наших дней и вместе с пристройками заполняет задний план «площадки для пикников» на месте разобранной стены.
Вот только пристройки его – новоделы, т.к. в 16 веке хитрые строители возвели вокруг заказанного царем каменного храма деревянные здания. А что такого? Всё согласно тех.заданию. Вот вам каменный храм, а про пристройки из камня уговора не было. Оттого монастырь и назвали Брусенским, что из деревянного бруса построен был.
Неудивительно, что уже к Смутному времени монастырь сильно обветшал (за что традиционно винят вошедших в Коломну без боя польских интервентов), а век спустя еще и выгорел дотла. Удивительно другое: после первой же реконструкции монастырь внезапно «сменил пол» (не в конструктивном смысле) и стал женским, каковым и остается по сей день.
В 1850-х к территории монастыря пристроили нарядный Крестовоздвиженский храм, примыкающий к улице Лажечникова, которая ранее звалась Брусенской – в честь монастыря.
В начале 19 века въезд на эту главную кремлевскую улицу был, как я уже говорил, через парадные Ивановские ворота (ныне разобранные).
На них-то и положила глаз настоятельница Брусенского монастыря в годы, когда коломенцы начали активно кремль разбирать. Не мудрствуя лукаво, она заплатила немалые деньги муниципалитету за право разобрать башню с воротами, дабы направить освободившийся кирпич на обновление монастырской ограды и построек. Такое право было ей предоставлено, но с условием: другую прилегающую к монастырю кремлевскую стену надлежало содержать в порядке за счет монастыря.
Ударили по рукам, и исключительно благодаря этому на внезапно обретшую «хозяина» стену долгое время никто из горожан не посягал. Это и позволило стене с башнями дотянуть до указа Николая I, повелевшего сей позорный вандализм прекратить. А дальше и монастырское покровительство не потребовалось.
Шли годы, город беднел (об этом отдельно), а Брусенский монастырь уже и сам постепенно ветшал. Кто знает, что осталось бы от него, если бы в конце 19 века не подоспела внезапная помощь известного в обеих столицах фабриканта и домовладельца Флора Яковлевича Ермакова. Судьба этого удивительного человека очень интересна и заслуживает отдельного рассказа. А если вкратце – подставленный и опозоренный махинациями собственного сына, он закрывает свой доходный бизнес и всецело посвящает себя благотворительности, не забыв и о Брусенском монастыре в Коломне, где жила монахиней его родная сестра.
29. Мир не без добрых людей
Одним из таковых в Коломне в 18 веке считали крупного фабриканта Ивана Тимофеевича Мещанинова (к разговору о его потомках я еще вернусь), сумевшего и в столице снискать успех, подвязавшись к ряду выгодных госзаказов.
Говоря о заслугах Мещанинова перед городом, в первую очередь вспоминают, что именно он финансировал строительство и роспись каменной церкви Тихвинской Богоматери на Соборной площади кремля, а также переоборудование звонницы ее высокой шатровой колокольни.
В советские годы колокольня пребывала в довольно запущенном состоянии и, судя по всему, скоро опять обветшает. Во всяком случае, купол ее опять всё обильнее порастает травой и деревцами, а по штукатурке снова змеятся глубокие трещины.
Несмотря на тесное соседство с Успенским собором строительство новой, второй по значимости церкви было оправдано: Успенский собор не отапливался и не был предназначен для служб в холодное время (его лишь недавно модернизировали в этом плане). Проблема была успешно решена в новой церкви, куда в зимнее время службы и перенесли. Одна беда: церковь поначалу была небольшой (мецената не заботила общедоступность и вместимость новостройки), а расширили и привели в современный вид ее лишь век спустя (на средства очередного мецената).
Еще одной кремлевской церковью, уцелевшей благодаря спонсорам, является Крестовоздвиженская, расположенная неподалеку от Пятницких ворот.
Изначально она была деревянной и входила в комплекс не сохранившегося Спасского монастыря, но в 18 веке стала каменной и первое время содержалась на средства всё того же Мещанинова. Впоследствии ее перестроили по новой моде две приятельницы-купчихи, тоже большие любители искусства. Надо сказать, что в этой части кремля были сконцентрированы основные «дворянские гнезда», которые и составляли приход новой модной церкви.
Но вернемся к Мещанинову. Несмотря на все заслуги и благодеяния назвать его «добрым человеком» лично у меня не поворачивается язык. Достаточно вспомнить хотя бы мемуары Гилярова-Платонова, поведавшего, как Мещанинов велел высечь и забрить в солдаты простолюдина лишь за то, что несчастный на улице не удосужился издалека разглядеть «благодетеля» и не снял вовремя шапку. Вот так порой изнанка показной филантропии скрывает по-настоящему звериный оскал.
Увы и ах! В отличие от последователей коломенские «меценаты первой волны» действовали скорее для себя, в своих интересах и ради собственной славы. Оттого и остались от них в истории лишь краткие факты, из которых долгое связное повествование не построишь. А потом под рокот бульдозеров и треск ломаемых крестов пришло забвение, уравнявшее всех.
30. О князьях, благородных разбойниках и быстрой езде
За пределами кремля, вне торговых площадей и помещичьих угодий старые коломенские храмы выглядят заметно скромнее. Дело понятное: народ слободской был простым и небогатым, купцы местные тоже особой зажиточностью не отличались, а эстетствующая знать тут не селилась. Не заглядывали сюда, как правило, и модные архитекторы из столиц, ибо на приглашение таковых у заказчиков просто не хватало денег.
Каждую стройку и реконструкцию вели всем миром, собирая с приходских дворов взносы деньгами или стройматериалами, а на работу подряжали местных мастеровых. Случались, конечно, и приуроченные к какому-либо событию щедрые пожертвования, но это скорее исключения. Поэтому ощутить настоящий облик уездного городка (без дворянско-мещанского выпендрежа и нынешнего бутафорского лубка) можно именно здесь, отклонившись на километр от протоптанных туристических маршрутов.
Вот, например, одна из типичных потаенных улочек в пяти минутах ходьбы от кремлевской стены, выходящая на старый Озерский тракт. Кто бы мог подумать, что в паре сотен шагов от нее за трамвайной линией спрятались все городские доминанты от кремля до главной площади!
А ведет она нас к храму Троицы на Репне (или на Ямках), история которого в каменном варианте восходит к 17 веку, а в деревянном и предполагать не берусь.
Поселение это очень старое – еще Дмитрием Донским в завещании упомянутое. Тогда здесь было село, и звалось оно Репинским в честь реки Репинки. Происхождение названия реки мне неизвестно, но точно знаю, что Репин здесь не жил, зато в годы моего детства в этих местах легко можно было и репьёв на одежду нацеплять, и по репе получить. :)
Каждый раз, услышав хрестоматийное «Коломна стоит на трех реках» (Коломенке, Москве-реке и Оке), всегда в шутку хмурюсь и заявляю: «Позвольте-позвольте! Вы забыли Репинку!» - а затем показываю этот заболоченный ручеек, на фоне которого даже Яуза водохранилищем кажется.
Отметился в Репинском целый ряд исторических фигур. Сначала село было отписано в вотчину овдовевшей жене Дмитрия Донского, потом им была одарена княгиня Софья, жена Василия I (старшего сына Дмитрия Донского) и дочь самого Витовта, а затем отошло воеводе ее сына.
Однажды на свадьбе сына, московского князя Василия Темного, княгиня Софья по наговору прилюдно нанесла страшное оскорбление присутствовавшим на свадьбе внукам Дмитрия Донского из младшей ветви Юрьевичей – князьям углицкому Дмитрию Шемяке и звенигородскому Василию Косому. Согласно обвинению, на князе Василии Косом обнаружили якобы тот самый драгоценный пояс, что был надет на Дмитрии Донском во время его венчания в Коломне и тогда же был украден. Разгневанная княгиня-мать прилюдно сорвала пояс с племянника, и оба оскорбленных и опозоренных брата покинули свадьбу, отправившись во владения своего отца.
Так началась кровавая междоусобная война с московским княжеством, в ходе которой власть над Москвой перешла к отцу оскорбленных братьев Юрию. Великий князь Василий Темный бежал с двором и множеством москвичей в Коломну, которая временно стала де-факто столицей Великого княжества Московского.
Жестокость враждующих двоюродных братьев не знала границ. Пленив Василия Косого, Василий Темный велел выколоть тому один глаз (собственно, лишь тогда и поэтому звенигородский князь стал зваться Косым). Когда же сам Василий Темный попал в руки противника, ему по велению князя Дмитрия Шемяки в отместку за расправу над братом выкололи оба глаза (собственно, лишь тогда и поэтому великий князь стал зваться Темным, или слепым). Верные Василию Темному люди сочли суд над князем неправедным. Есть версия, что этот эпизод и имя Дмитрия Шемяки стали прообразами народной сказки про «Шемякин суд».
Так вот село Репинское в те времена принадлежало прославленному в боях воеводе Василия Темного, Федору Басенку, который остался верным князю и отказался присягать Шемяке. Непокорный воевода был закован в цепи, но бежал вместе с тюремщиком в свою вотчину под Коломной (то самое Репинское), где собрал верных людей и организовал очаг сопротивления. Впрочем, сопротивление это довольно быстро превратилось в обычные разбойничьи нападения, а затем наш коломенский «Робин Гуд» и вовсе бежал со своей братией в Литву, где собирались силы для реального сопротивления. К слову, впоследствии наш «Робин Гуд» тоже был ослеплен, уже по приказу Ивана III, но это совсем другая история.
А вот Ямками это место стало называться намного позже. Когда город расширился и поглотил ближайшие села, здесь на пересечении главных идущих через Коломну дорог располагалась слобода ямщиков – отсюда и название Ямки.
Не берусь сосчитать, сколько раз была достроена и перестроена церковь Троицы на Репне - за последние три с половиной века это происходило десятки раз. Менялась и компоновка, и архитектурный стиль, и убранство. А вот расположение храма посреди дорожной петли, на которое я хочу обратить ваше внимание, неслучайно!
Ямщики чтили мучеников Флора и Лавра и в день их памяти вереницей вели к храму своих украшенных лошадей, которых окропляли святой водой. Поэтому такое расположение церкви было одновременно и эффективным методом борьбы с пробками, и оптимизировало рабочее время священников. :)
В советские годы храм был закрыт - в разное время в нем располагались склад, цех по производству специй и мастерская художников-реставраторов. Отдельно отмечу, что по иронии судьбы именно здесь после Октябрьской революции проходило общее собрание коломенского духовенства, на котором была принята резолюция о полной поддержке церковью новой власти. Однако храм это не спасло.
(продолжение следует)
-
Всегда думал, что замена моста на ноутбуке стоит дорого от lizavetakireneva
-
НИКОГДА НЕ ПРИЕЗЖАЙТЕ В КРЫМ!!!! от Timur1980
-
Кража в России - как надо действовать? от Kolchan
С Леди согласна, верим тебе прям легко, я бы даже сказала с тобой хоть украсть, хоть покараулить.
Мне почему-то очень понравилась церковь эта Николы Гостиная, такая шкатулочка-коробочка беленькая)
"Нам и так уже столько лапши подали "на веру", что выбраться из нее непросто." Мне сложно судить о "лапше" - стараюсь сидеть на информационной диете. Это касается не только истории и не только российской.
"От каждой странички тянутся забытые связи к самым разным уголкам, разрозненность которых лишь в наших головах" - вот с этим абсолютно согласна, почему и упомянула фантастическую историческую голографию. Однажды наблюдала, как студенты-художники рисовали модель, сидевшую у Зимней канавки. Боже, как же по-разному они ее видели, а главное - изображали. Но задание было общее - нарисовать именно эту девицу, а не ту, мелькнувшую за углом, не менее яркую и красивую...
Спасибо на добром слове, а вот верить на слово нельзя никому. Надо проверять, спорить, анализировать. Нам и так уже столько лапши подали "на веру", что выбраться из нее непросто.
Коломна, конечно же, не была на центральном месте в истории Руси. Собственно, ни один город не был. Если бы каждый из нас рассказал об истории своей малой родины, мигом всплыли бы из небытия не менее обширные повествования о Серпухове, Твери, Ростове, Нижнем Новгороде, Рязани и т.д. Давно пора бы всем миром возродить забытые страницы. Нам внушили, что история рождалась в центрах - Новгороде, Киеве, Владимире, Москве и Питере. Но это неверно. От каждой странички тянутся забытые связи к самым разным уголкам, разрозненность которых лишь в наших головах. Вот ты, например, знаешь, где создавался питерский Литейный мост? ;) Расскажу в следующий раз.
В своем рассказе я уже не раз приблизился к тому моменту, когда Коломна стала задвигаться на задний план. Отдалял как мог. Настало время рассказать, как и почему это произошло. Об этом мы поговорим в следующий раз и, возможно, каждый узнает в судьбе Коломны и судьбу своего родного города.
*ушла мечтать об исторической голограмме*