"Дочери короля". - 1

 

                                                Г л а в а – 1.    ВСТРЕЧА .
   Чья это был идея, сейчас уже не помнит никто. Но идея была гениальна до простоты - привезти готовых невест «изголодавшимся» колонистам! Это убивало целый батальон зайцев. Во первых, по мимо основной функции – создания новых семей, французский Король-Солнце перетягивал чашу народонаселения североамериканских территорий с агрессивно-нарождающейся английской на французскую.
   Методистка приюта церкви Сен-Никола-дю-Шардонне Элеонора, девица, двадцати двух с половиной лет, вся разгорячённая, быстро вошла с свою келью и захлопнула за собой дверь. Только что произошёл разговор с настоятельницей приюта, где девушка ухаживала за брошенными младенцами, и была на хорошем счету, о том, что её предложили, вместе с двумя дюжинами других представительниц, отправиться в североамериканскую «Нувель Франс» для заселения новой жизни. Девушка была в восторге - её принимали в "Дочери Короля"! Так потом окрестит молва этих отважных, в общем то, молодых женщин, откликнувшись на призыв короля распростереть его светлейшую и священнейшую власть над темнотой вновь открытых земель. Элеонора думала не мешкая. Из-за своенравного  характера у девушки не складывались отношения с окружающими. С семьёй виделась редко. Да и устала от назойливых бесплодных предложений парижских франтов и хлыщей. Она, воспитанная на Кокиле и Скюдери, мечтала, что возможно именно там, встретит ту настоящую искреннюю душу и любовь, с которой сможет дышать одним воздухом. Воздухом свободы!
   Его воспитывал  отец. Мать – уже не молодая скво, с которой отец познакомился когда обменивал шкуры и кремний на табак с иглами, оставила ему малыша как только родила у излучины реки, под ветвями ракиты. Законы племени сурово карали за связь с иноплемёнником. Отец, грубый закоренелый квакер, всю жизнь провёл в лесах, охотясь на дичь и не задумываясь про собственный угол. Мальчик научился спать в валежнике, добывать воду из росы, догонять кабана и находить удовольствие в полусыром мясе. В постоянных переходах с отцом, он научился держать взрослый шаг, поскольку тот никогда не заморачивался за шагом ребёнка. Силу в руках парню давала постоянная рубка дров, обязанность за которую легла на него с юных лет. Из позитивных качеств, отец научил его слушать лес, видеть повадки зверей по следам, знать характер рыб. Одним словом – всем внутренним существом знать и ощущть природу.
   Он вырос и его прозвали его - Волкодавом. Рыжеволосого, невысокого, плотно сбитого, с прямым носом и блеском карих глаз, его обожала вся колония. Люди тепло встречали каждый раз, когда он приходил со своей добычей в поисках припасов и провианта. Шутник и весельчак, он мог поддеть любого острым словцом или грубой шуткой. Но никто не обижался, потому что люди знали - крепыш никогда не желал худого людям и мог придти на выручку любому нуждающемуся, отдать последнюю шкуру или кусок хлеба. Собственно при рождении он получил самое обыденное в тех местах французское имя Серж, но в колониях народ ранжировался по совсем другим, некатолическим принципам. Своё прозвище он получил не за свирепый нрав, а за неоднократно подтверждённые случаи, случавшиеся с ним на охоте. Остававшись без, так дорогих в те времена пуль и пороха, ему приходилось одним ножом, а иногда и просто крепкими голыми руками разрывать пасть злым и голодным хищникам.
   Речная галька зашуршала и раздалась под мощным толчком трёхмачтового парусника, уткнувшегося в прибрежные камыши. В Квебеке, в те времена, любой корабль с Европы принимали как космонавтов. Шутка ли, на 16-метровом судёнышке противостоять мощному течению Гольфстрима! Элеонора в числе первой оказалась на палубе и тёплый августовский ветер принялся тревожить ее светлосоломенные волосы. Девушки сходили с корабля прижимая свои баулы и саквояжи, непривычно озираясь по сторонам. Их разместили в большом бараке, раньше служившим старой церковью. Проверив рекомендации духовников и наставников, а иначе на корабль не пускали, священник прихода Нотр-Дам-дю-Кебек объявил молодым женщинам о начале дней знакомств с местным обществом.  А пока, им предстояло разместиться и сходить на рынок.
   Всякая высадка «корабля невест» – настоящий праздник. Мужчины, оказавшиеся в городе обступили пристань, ещё едва завидев паруса на горизонте. В основном это жители Квебека, но есть и приезжие из Монреаля и Труа-Ривьер. Невест здесь ждали как богинь, хотя, не все они красавицы. Вопреки расхожим поверьям, бытующим ныне, они не были ссыльными проститутками, хотя Франция действительно сослала несколько проституток на Гаити. Отбирались они монашенками в Отеле-Дьё и Сальпетриер в Париже и в сиротском приюте в Руане. Право выбора было предоставлено им. Каждая «королевская дочь» имела право отказать мужчинам. Браки заключались только по взаимному согласию и регистрировались нотариусом. Право первого знакомства предоставлялось зажиточным мужчинам и также тем, кто уже имел собственное жильё. Королевское приданое составляет 50 ливров (но выдавались деньги только после церемонии венчания). Происходило всё примерно так. Мужчины выставляют напоказ себя, девицы выбирают, некоторые капризничают, будут отметать несколько предложений подряд, иногда разрывая помолвку. Некоторые переживут нескольких мужей, бывает, что и троих...  Мечта о лучшей, супружеской, жизни часто развеится перед суровой реальностью. «Король – солнце» не защитит от морозов в минус -30, длящихся по месяцу и более. Даже три юбки - «секретная», «срамная» и «скромная» не помогают в холода. Некоторые напяливают их по семь, одна на другую, всё напрасно. Особенно трудно девушкам из хороших семей, как, например, Элеонора, дворянке, прибывшей в Новую Францию в начале августа 1663 года...
   Серж-Волкодав оказался на пристани случайно. Пришёл за латунными скребками для чистки бобровых и волчьих шкур, заказанных у торговцев изделиями гамбургских мастеров. И понятия не имел о таком ошеломляющем событии! Он даже не был в списках приглашённых и подразумеваемых потенциальных женихов. Но кровь настоящего борца взыграла в юном, 25 летнем теле и поправив пёструю волчью накидку, решительно направился к дому пристава, бренча жёлтыми скребками. Пристава он знал давно. Ещё отец снабжал канцелярию свежим мясом, рыбой и пернатой дичью. А в каморке под лестницей они часто спали, в дни посещения Квебека. Так или иначе, ему, не имевшему своего дома(!) разрешили придти на последний вечер, в надежде может быть заполучить ту, которая согласится стать его женой. Однако при этом, взяли слово, что строительство дома он хотя бы начнёт. На это, ему отводился ровно месяц.
   И в Квебеке у Элеоноры тоже не заладилось. Образованная, одухотворённая и тонкой натуры молодая женщина, презирала грубое окружение в которое попала в колонии и за это снискала дурную славу. Подруги, которые вроде завелись в суровые дни плаванья, по одной отошли от нее, как впрочем отошли и видные, для тех мест, женихи. Только один, безусый офицерик долго не мог оторваться от ее глаз цвета серого канадского неба. Но и от отпал, после того как она решительно заявила что не собирается спать в кзрме и нюхать солдатские портки. Таким образом к последнему дню, официальных смотрин, она осталась последней из «дочерей короля» первого заплыва. Всё шло к тому, что ее отправляли назад, согласно королевскому указу – не оставлять в колониях девушек не нашедших себе семьи.
   Вот тут и появился Волкодав. По правде говоря, старенький пристав уже и подзабыл, что обещал юноше, поэтому его визит оказался полной неожиданностью для всех. Однако, особый шок испытала Элеонора! Представьте, что в один из немногих более менее приличных домов в городе, вдруг вваливается нечто небритое, всё в пёстрых шкурах, стоптанных мокасинах и коротким карабином за поясом. От него пахло прогорклым медвежьим жиром и брусникой. Весело и шумно поздоровавшись со всеми, он с гоготом, поинтересовался не объелся ли народ кленовой патоки, судя по склееным ртам и скучночопорному выражению лиц?! Парень начисто был лишён всякого придворного этикета, слова «стеснение» - не было в его лексиконе.
   И тут он увидел – ЕЁ ! . . . 

(Продолжение следует).