Гроза, маргаритки и "Песнь песней" израильской зимой

Ну, никак мне не оторваться от района Нахаль Сорек! Во всяком случае - пока прячутся в переплетениях ладанников и колючих плетей плюща-кисусит под соснами крепенькие шапочки оранийот (Suillus granulatus) - местных маслят.
Не оторваться, пока зеленеют трава-мурава и почти что карельские мхи на лесных дорожках и скальных полках. Пока каждую неделю сменяют друг-друга все новые и новые царства разных цветов: прозрачно-сиреневых, радующихся первым дождям крокусов-ситванийот (Colchicum stevenii), белоснежных, с оранжевой серединкой, зимних крокусов ( Crocus hyemalis). За ними приходят державы нарциссов, островками-куртинами, заполняющих участки склонов и каменистые полки, республики маргариток (сейчас пришла как-раз их пора, пора маргаритковых ситцев на зелени!) , таких удивительно трогательно-провинциальных в своей простоте. Хочется немедленно сшить из них те самые окуджавские сарафаны, тем более, что и у нас, как у него в песне, «просто Зима».

А на очереди, пока еще готовясь к решающему броску, расставляют во все стороны свои листья с таинственными узорами, цикламены- краса нашей зимы. Еще немного- и склоны взорвутся их цветением. Цикламены- «долгожители» умудряются сохранить свои бело-розово-красные ковры почти до Песаха.

И уже появляются первые, прихотливо скрученные листики горных тюльпанов. Намечают, пока еще только листвой, контур будущего весеннего красного узора анемоны-каланийот и огромные красные лютики-нурийот..
Ну как же можно пропустить каждый из последующих аккордов этой зимней симфонии, гимна жизни, песни о единстве Земли и Неба, Солнца и звезд , света и ночной тьмы? Песни о том, что неотвратимое жаркое, сухое опаляющее лето не должно помешать вспыхнуть короткой молнии зимнего цветения, пронзительной радости Жизни.
В этом году раньше срока уже пробудился и миндаль , на котором, за отсутствием душистого хмеля из романса, басовито, струной контрабаса, жужжали редкие мохнатые шмели.

Наш последний выход в горы подарил еще одну музыкальную партию - мощных литавр и тамбуринов ночной грозы. Пережидали мы её не в палатке, заранее поставленной нами на небольшом уступе на склоне ущелья, а под навесом уютной пещерки рядом с ней.

В этот раз не спели свою вечернюю песню шакалы – видимо, пасмурно было, вот и упустили они проводы заката. А он все равно пришел, вместе с тяжелыми тучами.
Далеко на горизонте слегка золотилось небо от огней Иерусалима, пока и их не скрыла мгла. И вспышкой небесного магния внезапно высвечивались затянутые нитями дождя окрестные скалы и поросшие соснами и дубами склоны .
А в сковородке на примусе шкворчали грибы с луком, а над головой небесный занавес рвался раскатами грома… И был допит чай с травами, и стихла гроза, и еще сильнее запахло соснами, ночью и влагой. И звала растянуться на спальниках тентовая палатка, к которой бежали под предусмотрительно прихваченном из дома старым зонтиком. Грот был сухим , но под скальным навесом было трохи низэнько - спины не разогнуть, а каменистое дно было, и это еще мягко сказано, неровным и напоминало спину стегозавра.

Здесь особенно хорошо читались строки Песни Песней, описывающие любовь Человека и Бога (так ее понимали наши комментаторы ) через образы пробуждения природы, прихода времени «голоса горлицы» , «времени соловья» (перевод не совсем точен – это несколько иная птичка, но -родня), «дней первых завязей на винограде»…
Интересно, что все это происходило одновременно с Золотой осенью, с самым ее пиком. Леди-Осень демонстрировала моды сезона: все оттенки желтизны фиговых деревьев, багрово -оранжевые ожерелия листьев лесной фисташки,в ветвях которой когда-то застрял беспутный сын Давида - бунтовщик АвшаломАвессалом, гирлянды разноцветных желудей ....
«Прощай» и «Здравствуй», расставание и встреча , увядание и расцветание были слиты воедино…и это здорово… и грустно…и радостно одновременно. «Всему свое время, и свой срок всякой вещи под небесами:Время рождаться и время умирать; Время насаждать и время вырывать насаженное.Время убивать и время исцелять; Время взламывать и время строить.Время плакать и время смеяться; Время скорбеть и время плясать.»

А утром не смену ЭкклезиастуКогелету снова пришли строки Песни Песней: «голова моя росою полна, кудри мои – каплями росы ночной». Еще затемно вылез из палатки – и увидел, как плывет в неизвестность к слабым полоскам рассвета наш маленький мир, как отрезан он от Земли облаками, как опираются наши скалы и палатка на неверный клубящийся плотный облачный полог. И мы - над ним.

И хотелось углядеть в их белесо-серой зыбкости «Сидящего на облаках» из 68-го псалма Давида, «Парящего на небесах небес вековечных». Заря пришла, и вот - облака стали подниматься снизу, накрыли густой пеленой все вокруг…а потом поднялись надо мною... и внизу открылась огромная, мерцающая чаша гор с гребешками верхушек деревьев. Пришел новый день, со строками Битлз: Here comes the sun. Here comes the sun, and I say, It's all right .