Норвегия: в гости к мокрым троллям. Часть 5. Нигардсбрин (Nigardsbreen)-Лэрдал (Laerdal)

22 июля. Нигардсбрин (Nigardsbreen)-Каупангер (Kaupanger)-Лэрдал (Lærdal)

 Утро пришло не одно. Вместе с утром явилась старость. Ну ладно, ну не старость, призрак старости, но на чужбине и то,  и то - одинаковое безобразие. Старость объявилась, когда я грациозно наклонилась, чтобы налить чай. Следующие десять минут я провела в классической позе зю, обливаясь слезами. Муж предпринял неудачную попытку меня разогнуть. Я, продолжая смущать соседей неприличностью позы, разгибаться отказывалась, зато вспомнила, откуда надуло старость - три часа на Гейрангере решили выйти боком. Точнее, обоими боками и кусочком спины. Муж оставил попытки меня разогнуть и решил посадить в кресло прямо так. Изгибом мы с креслом, в принципе, совпали. Я пила чай, стараясь не шевелить даже пальцами. Через два часа у нас начинался трек на ледник Нигардсбрин. Жизнь была прекрасна.

Меня обмазали всем стратегическим запасом всяческих ибупрофенов, накормили обезболивающим, замотали во все взятые с собой свитера и погрузили в машину. Я требовала везти меня на ледник, муж в красках пытался рассказать, какая я идиотка. Погода портилась на глазах.

У ледникового центра толпился народ. «Это хорошо, что вы заранее записались, в сезон очень много желающих пойти!» - сообщил мне администратор ледникового центра, тем самым выписав нам со спиной приговор. Если бы народ не клубился у кассы, желая во что бы то ни стало ступить кошками на голубой лед, я бы, может, вняла голосу разума. Маловероятно, но хоть какой-то шанс. Но мысль о том, что я не попаду в число тех 30 тысяч туристов, которые специально приезжают, чтобы увидеть ледник, придушила шанс в зародыше. Не переставая держаться за спину, замотанную толстенным свитером, я забрала билеты и поползла к машине под аккомпанемент мужниной ругани.

Ледник Нигардсбрин (Nigardsbreen) является языком крупнейшего в континентальной Европе ледника Юстедальсбрин. (Jostedalsbreen). Юстедальсбрин имеет около 50 рукавных ледников. Из всех языков ледника, видимых снизу, Нигардсбрин – один из самых крупных и легкодоступных. Кстати, часто включаемый в организованные туры Бриксдальбрин  - тоже один из рукавов Юстедальсбрина.

Ледники поддерживаются низкими температурами и высоким уровнем снежных осадков. Преобразование снега в лед идет постоянно – как при отрицательных температурах, так и при положительных. При низким температурах снег превращается в лед путём рекристаллизации, вызываемой давлением вышележащей толщи, а при температуре таяния - посредством превращения снега в воду с повторным замерзанием талой воды в глубине ледника. Многометровая толща льда поглощает в первую очередь лучи красного спектра, а на самую большую глубину проникают голубые. Поэтому лед внутри голубой. Но обыкновенная физика, известная еще со школьных времен, никак не убережет от того, чтобы с открытым ртом и восхищенным благоговением взирать на огромную голубую махину.

Нигардсбрин сползает к озеру, как медленная река, оставляя между склонов ледяную "S". На то, чтобы выпавший сверху снег приблился к озеру в виде льда, леднику понадобилось около 800 лет. Нигардсбрин – не просто монолитный смерзшийся кусок. На этом огромном рукаве много расселен, туннелей и шахт, вызванных движением и таянием ледника. Чтобы неразумные туристы без соответствующих навыков и оборудования не свернули на леднике шеи, на Нигардсбрин можно попасть только в сопровождении сертифицированного гида. И – с тем самым соответствующим оборудованием. По большому счету, даже подход к самому леднику закрыт, но закрыт абсолютно по-европейски, веревочкой между столбиками. Европейская публика ведет себя при этом абсолютно так же, как наша – лезет под веревочками, чтобы сделать шедевральное фото «я и голубой лед».

Для желающих посетить ледник организовано несколько туров, различающихся по сложности и времени. Мы выбрали для себя Short Blue Ice Walk. Согласно описанию, «короткая прогулка» должна была занять 3,5 часа, из них два – на самом леднике. Мы с нашей группой шлялись больше четырех, да вознаградит Один за терпение нашего гида.

За подъезд к парковке у ледника пришлось раскошелиться на 30 крон. Муж велел натянуть на себя все самое теплое и еще раз упомянул Великую мать и ее не менее Великих Родственников. Я от греха подальше засунула нос в огромный шерстяной свитер и побрела к гидам, которые вручали оборудование. Нам подобрали кошки, выдали по ледорубу и велели делать релакс на скамейке – наша группа стартует только через полчаса. Я разглядела ледоруб, сообщила мужу, что я скорее им убьюсь, чем применю по назначению, и пошла делать релакс.

Релакс прервал муж. Он привез в Норвегию бинокль и теперь внимательно разглядывал в него огромный ледник и маленьких муравьишек на нем. «Смотри, как они высоко идут!» - сообщил муж, пытаясь вовлечь меня в предвкушение. Мы со спиной готовы были вовлечься только с лавки. Я разглядела в бинокль склон, прикинула длину маршрута и окончательно впала в грусть. «Ну не переживай, выше-то они наверняка не полезут!» - попытался утешить муж. Я как раз в бинокль наблюдала, как остановившаяся группа поползла дальше. Мужнина попытка провалилась. И тут к стоянке подъехал автобус, из которого вывалились веселые и шумные французы – наша будущая группа.

Французы выглядели серьезно. А именно – так, будто решили забежать на Нигардсбрин по пути к Эвересту. Французы были экипированы от ушей до кончика хвоста. Французы, не переставая лучиться оптимизмом, натягивали шапки с известными лейблами, перчатки, специальные чехлы на обувь и рюкзаки. У французов из рюкзаков торчали «поилки», треккинговые палки и вилки с ложками. Мы со спиной замерли на лавочке. Я представила, что будет, если меня скоропостижно скрючит в связке на леднике. Экипированные французы порешат меня ледорубами прямо на голубом льду. Кому не хватит ледорубов, те поучаствуют вилками.

Всю дорогу до ледника  я прощалась с жизнью. В нашей группе было 16 подкованных французов, один шведский гид Адам и полтора русских. Хотя посчитать нас со спиной даже за пол-человека было явным перебором. Мы доплыли до причала. Выяснилось, что кораблик до ледника – это норвежская разводка, кораблик идет только до  середины пути. Нам, в принципе, было все равно, кораблик входил в стоимость трека на ледник. Не все равно было только моей спине – карабкаться вверх на камни мы со спиной были в состоянии, а вот спрыгивать с них вниз могли с трудом и непереводимыми идиоматическими выражениями. 

Адам выдал нам недостающее оборудование, научил крепить кошки, пристегнул веревку. И мы пошли. Шведский гид Адам шел впереди, за ним гордо вышагивали три француженки, следом ползли мы со спиной, за нами шел муж, за ним – оставшаяся французская братия. По тропинке было идти на удивление несложно. Только мы со спиной этому обрадовались, как шведский гид Адам свернул с протоптанного многими кошками пути на нехоженый лед.

«Стоп!» - раздалось с французского конца минут через пять. Решив проблему с развязавшимися французскими кошками, мы двинулись дальше. «Стоп!» - опять натянул веревку французский актив. Прежде, чем мы дошли до верхней точки трека, мы успели завязать французские кошки (несколько раз), поменять вечно развязывающие французские кошки (без особого результата), надолго остановиться перед  крутыми ступеньками (многократно), остановиться попить из крутой поилки (предназначенной для питья именно на ходу) и еще зачем-то бессчетное количество раз остановиться.  От удивления, несметного количества всяких ибупрофенов и огромного шерстяного свитера спина почти прошла. На фоне французов мы чувствовали себя покорителями вершин, чему не мешал даже льющий с неба дождь.

1

0

1

0

1

0

0

0

1

0

Ледник действительно был голубой. Чем глубже – тем голубее. Видимо, напоминал французам что-то из национальной кухни, потому как французы начали пытать шведского гида Адама, можно ли лед съесть. Я даже фотоаппарат из-под куртки вытащила и ладошкой от дождя прикрыла – 16 французов, грызущих ледник, обещали стать хитом интернета. Но шведский гид Адам все испортил, напугав французов какими-то там микроорганизмами. Еще бы про мамонтов рассказал.

0

1

1

0

1

0

1

0

0

0

В верхней точке трека шведский гид Адам предложил устроить пикник. На сайте ледникового центра всем участникам более-менее продолжительных туров предлагают взять с собой на гору что-нибудь для перекуса. И теперь мы с мужем, закусывая свои бутерброды яблоком, шоколадкой и орехами, обалдело взирали, как сидящие прямо на льду французы уминают из тазиков макароны с мясом. Вот, оказывается, зачем у подкованных французов к рюкзакам были привязаны вилки, зря я, выходит, вилок испугалась. Тазики были огромными, макароны холодными, дождь мокрым. Я представила непередаваемые вкусовые ощущения от застывшего мясного соуса и налегла на яблоко. Французы на жующих яблоко русских поглядывали с жалостью, русские на  французов с макаронами – со смехом, интернациональный пикник прошел в теплой и дружественной обстановке.

0

0

На обратном пути выяснилось, что подниматься намного легче, чем спускаться. Теперь французы тормозили в два раза чаще. Идущая впереди француженка, выбирая место для кошек на узеньком ледяном карнизе, постоянно пыталась завязать ноги в затейливый узелок. В очередной раз матерясь на французские ноги, задерживающие всю группу, я слишком задумалась о том, как лучше поставить на карнизе свои.

Никогда нельзя думать о том, как ты идешь. Через секунду я уже летела кошками вперед по крутому склону в сторону француженки. Несколько раз за трек сформулированное желание француженку убить было как нельзя близко к осуществлению. Мечту испортил муж, поймав меня за веревку. «Всё ОК?» - сигнализировал шведский гид Адам. Я посмотрела на француженку, та была жива. «ОК» - изобразила я шведскому гиду Адаму. Все собственные конечности были на месте и двигались хаотично, но анатомически правильно. С этой минуты я перестала считать наше снаряжение исключительно реквизитом для создания правильного антуража за деньги страждущих. Понятно, что где-нибудь на более пологом участке мой полет прервался бы, но до этого места по острой ледяной крошке рисковали доехать только уши. Невероятной красоты и размеров синяки я еще долго демонстрировала окружающим. «Эх, надо было мне веревку отстегнуть!» - всю оставшуюся поездку деланно сокрушался муж, когда я начинала вредничать и привередничать. Теперь приходится с ним перманентно дружить – кто знает, с какой еще горы я в своей жизни захочу спуститься нетрадиционным способом.

А обещанные шахты, провалы и расселины на леднике были. Чего стоил один только Голубой холл, мимо которого шведский гид Адам велел идти с особой осторожностью и шумел на каждого, кто пытался нарушить указания. Вот так провалишься куда-нибудь, а лет через 800 тебя вынесет к озеру вмерзшим в лед мамонтом. Не зря на ледник только с гидами и оборудованием пускают, ох, не зря.

0

0

0

0

0

0

0

0

К концу пути дождь уже давно никого не стеснялся. Он отказывался заканчиваться, когда мы уезжали из национального парка. Он лил, когда мы разыскивали ставкирху в Каупангере. Он долбил по стеклам всю дорогу. Непривыкший к водным процедурам в катастрофическом масштабе Енот решил, что с него хватит, и чего-то сам себе замкнул. Теперь у «дворников» Енота было два основных положения: «очень быстро» и «очень-очень быстро». Положение «выкл» Енот принципиально игнорировал. Придирчивое изучение енотовых внутренностей выявило прискорбный для хозяев факт – предохранитель именно на «дворники» в Еноте отсутствовал. В десятикилометровых туннелях «дворники» мерзко скребли резиной по стеклам, обещая сделать из нее мочалку. Всю дорогу на пароме из Каупангера в Лэрдаль мы, торча попами из-под капота, пытались уговорить Енота вспомнить былое, но тот стоял на своём. Еноту обещали хорошие европейские дороги и вкусный бензин, а по вечным дождям пусть хозяева пешком ходят.

В кемпинге я долго пытала девушку-администратора поисками автослесаря. «Вот никогда не думал, что я буду радоваться, что дождь еще идет!» -  с грустью пнул Енота муж. Дождь собрался заканчиваться, слесарь не находился. В добропорядочной Европе добропорядочные автослесаря в 7 вечера уже третий добропорядочный сон смотрят. Фирменный сервис Ниссана обещался быть через 280 км.

В далекой Москве в глухую полночь Леся изучала форумы автолюбителей, пытаясь ответить на норвежский запрос «как эту сволочь выключить». Леся наэсэмэсила на целых три тома энциклопедии «Как найти в вашей машине то, чего в ней нет», но все способы были либо уже проверены, либо без спецсредств невозможны. Мы промокли и перемазались, как черти.

Дальнейший бег вокруг Енота прервали сумерки. В сумерках я хлюпала носом у мужа на плече, требуя срочно и незамедлительно отвезти меня домой. Фатального везения в виде ноющей спины, экипированных французов, непрекращающегося дождя, залитых по колено водой полянок кемпинга и Енотовой подлости – и всё в один день - было слишком для нежной женской психики. Мы, женщины, исторически только на коня и избу подписывались. Мокрый муж, гладя меня по мокрой голове, обещал прекратить дождь и наказать французов, Енота и автослесаря заодно, если мне от этого полегчает. От умиления я приготовила ужин. Сытый организм, переодетый в сухое и теплое, готов был видеть мир в розовом свете. «Утро вечера мудренее!» - заметил мой умный муж, объявил отбой и отобрал у медведей балалайки.

А ставкирху в Каупангере мы все же сфотографировали. Хорошая ставкирха.

0

0

0

0

0

1