Как эмигрантка эмигрантке, я тебе скажу..

Ну, хорошо. Раз все – значит все. Буду говорить о трудностях эмиграции как ямайская Twiggy. Не туристическая вроде тема, но мы – это вы, а вы – это мы. То есть мозги у нас, живущих там, и у вас, никуда не уехавших, скроены на один манер, насколько могут быть похожи друг другу посторонние, но выросшие в одной культурно-социальной среде, люди. И с эти ничего не поделаешь.

Вот и прибивает нас русских, евреев, греков, немцев, ингермаландцев и бог еще знает кого на этот самый turizm. В самом деле, не на их же сайтах об их проблемах писать. Они-то, может, и хотели бы правду-матку о себе услышать, проанализировать и выводы сделать, да мы не скажем. Вот еще! Пусть русский учат, читают и сами прикидывают, что бы такого еще отчебучить, что бы турист наш на деньги не скупился. А мы о наболевшем здесь будем своим душу изливать.

Вернее так.  Может у меня и были проблемы, но они временем нивелированы – говорят, кризис эйфорию сменяет спустя полгода жизни в новой стране;  плюс счастливое свойство характера дурного не помнить; плюс неодолимая жажда ко всему новому – не заскучаешь, плюс…  Ладно, когда плюсов слишком много, они легко в минусы обращаются, так что с другого  конца подойду – с того нам, урожденным россиянам, непривычного и необычного, что превращает жизнь моего мужа в Финляндии в затянувшееся привыкание. А он – не мальчик, жизнь повидал в различных ее проявлениях, жить научился, и приспосабливаться тоже. Но эмигрировал не по своему хотению, а за компанию, воссоединения семьи ради, да и на родине, как любого нормального соотечественника, далеко не все устраивало.  Или многое перестало устраивать,  хотя быт был обустроен, бизнес налажен и, в целом, проблем в настоящем не было, кроме одной – я уехала.

Сразу скажу, и со мной, скорее всего, согласятся: там почти все живут так, как жили здесь. Ждал человек манны небесной – переехал, и ждать продолжает, скрипит себе на пособии да социальных благах. Бегал савраской – впрягается, пусть в другую борону, но только не так, что бы бедно и нище, а так, чтобы как ему хочется.  Правда жизни. Больше о нас не стану, о них буду.  А о нас лишь через призму их, или наоборот, но в тесной связи одного с другим.

Они другие. Маленького финна с детства учат в глаза смотреть и правду говорить. Но не всю, а лишь ту ее часть, что вреда не принесет никому – ему самому в первую голову. Человек наш такой прямоты пугается: чего это ему, тысяча первому за день,  продавец ласково улыбается и водитель автобуса приветливо смотрит, когда денег за проезд ждет. «Не правильно это»,- наш полагает. Да уж, с этим вырасти надо, с воспитательницей в детском саду за ладошку по утрам здороваясь, и вечерами прощаясь, потому что она уважает маленького человека, а он учится уважать ее. Не сложная вроде наука, ан нет! Не дается она продавцам и водилам  «от нас» переселившимся  – взгляд по привычке отводят, не получается клиента в фокусе держать.

Улыбаться не умеем, это да. Все замечают, сами себе на вид ставим – и не улыбаемся. Фиг его знает почему:  простаками  ли показаться не хотим или радоваться не умеет, так вроде нормальные люди, даже не британцы, у которых сдержанность в крови. Но ведь и они белозубо сверкают…  Ах да, зубы, может в этом все дело? Вроде,  с этим делом и у финнов  не все в порядке.

Вернее, совсем не порядок, если принять во внимание физическое состояние финской нации, тысячелетиями своими лесами да болотами огороженной от соседей шведов и соседей русских, генетически напичканных здоровьем и мозгами, полученных в завоевательно-оборонительных войнах от супостатов всех мастей. Тут – беда, что имеем, то и есть. Особенно в глубинке, куда торговые пути не прокладывались, девки с чужаками не грешили, а свои - сплошь дядья да кузены. Жуть, если присмотреться повнимательней, какой букет наследственных заболеваний. 

Зато племенные  (пардон, государственные) законы блюдут. Может в голову не приходит, что нарушать можно? Однозначно прочитывается это на лукавых мордуленциях переселенцев из Африки, безмерно гордящихся своим умом  и сноровкой – так ловко обходят у всех на глазах они эти, обществом  установленные правила. С детьми в коляске бесплатно в автобусе можно?  Чудно – запихиваем восьмилетнего. Не помещается? – Тогда покупки в мешках, финны же тупые, проверять не полезут…

Так не принято у них  интерес к содержимому чужого имущества проявлять. Но любопытны  -  привычка-то деревенская: к чужаку приглядеться надо, понять, с чем пришел и чего ожидать. Кукожимся мы, не финны, под их изучающим внимательным взглядом.

Еще пугливые они. Не-е, в Финляндии все спокойно. Но настороженность  в крови, лесные жители – услышал шорох какой, оглянись, осмотрись, присмотрись. А уж если по-русски рядом, да громко – тут ухо востро держать надобно. Они, не в пример нам, общую историю на зубок выучили. 

Говорят тихо, это да. Молодые громкоголосые нынче пошли, но как-то само проходит, и становятся обычными молчаливыми финнами – все эмоции в одном выражении лица, сами же на себя карикатуры рисуют.  У женщин иначе – они, как все женщины мира, поболтать любят, и еще на знаки мужского внимания реагируют странно. Оттого ли, что из матриархата не так давно вышли, или потому что заправляют по-прежнему жизнью своей, детей и мужей, но смущаются как девицы от оброненного комплимента. И расцветают улыбками, делающими суровые лица миловидными, очень-очень женственными.

Но делать комплементы не принято. Ну, если только так, что, вроде, как и не комплемент…  Неравен час подумает, что вчера образиной выглядела, если сегодня ее прическа понравилась.  Много ли стран в мире найдется, где назвав девочку красивой, оскорбляешь ее родителей, типа : «Ну и дурочка же она у вас». То есть «блондинка», т.е. красивым мозгов не надо. То-оненький ледок, по которому скользить приходится.

Нищих в Финляндии нет. Если побираются, то румынско-болгарские евросоюзовские цыгане, они же, по слухам, траву и кой-чего позабористей продают. Ох, как они раздражают нас, черномазые эти. А финны терпят, коли закон на гармошке бренчать позволяет.  Изобретаю заезжие способы всякие, типа артист он, за доброе слово играет, и избегает кары – на сбор денег лицензия нужна! 

Но с лицензией деньги собирать можно. А куда деваться? Традиция такая есть –  ветеранам, животным, на спасение Балтийского моря берут с народа пожертвования.  Вообще-то, ветераны не нуждаются, о них социалка заботится, но сбор денег солдатиками в кружки с прохожих  –  воспитание чувств, так сказать.

Жалостливые они, финны. Не все хорошо устроены в жизни, хотя каждому крыша над головой и кусок хлеба со стаканом водки обеспечены.  Но люди-то разные! Есть любители побродить, как бы бомжи. Их, несчастных, жалеют, останавливаются о горестном бытие поболтать, выслушивают. Вот этого я до сих пор догнать не могу – слишком хорошую прививку получила в детстве, мол, все беды человека от самого человека. Сочувствовать могу только в достойном сочувствия случае. А кто же его разберет, что сам, а что и не по твоей воле.

Помогают, понимают, но дистанцию держат – это в них от природы: есть личное пространство вокруг, примерно пол метра, лучше – метр, входить в которое очень не позволительно. Финн себя ощущать беззащитным и ущемленным начинает. Трудно им примирится с теснотой общественного транспорта, поэтому там, где скамейка  для троих русских или пяти китайцев, двое финнов сидят и двигаться не собираются.

Это еще одно примечательное свойство нации – человеку должно быть комфортно. Удобно ли другим – значения не имеет: вошел в метро и встал, где понравилось, а другие не тревожат, бочком протискиваются. Прилаживают комфорты друг к другу. 

Человеку должно быть  хорошо в семье, на работе, дома, независимо от пола, цвета кожи и возраста. Это само собой подразумевается на общественном уровне.  Отпуска подгоняют к отпускам супругов, с младенцами папы и мамы по очереди в оплачиваемых отпусках сидят, до семи утра и после десяти вечера шуметь в квартире не разрешается. Ух, как злит человека-не финна последнее -  право других на покой.  Так они-то не только права, но и обязанности блюдут. Не все, конечно, но чаще чем наши.

Сложно выходить замуж в заграницу, если брак по расчету, потому что без любви принять чужую жизнь почти невозможно – эфемерные  блага взамен душевному покою. Или чему там, не знаю – я не выходила. Но повидала. Знаю и сложившиеся по взаимному чувству семьи, где в целом все неплохо. Но понимать и принимать чужие правила надо безоговорочно, иначе крах. И дело даже не в языке – супруг мой английским обходится. Не вписался в чужую жизнь - суждено век с тоской назад оглядываться. Прижиться не всем удается, но не все и вернувшись на родину себя находят. А мы живем  и не тужим, пусть и не в райских кущах, а так, как нравится. И знаем о своих странах чуть больше, чем обычный путешественник. А потому, не углубляясь в закрытые туристическому взору стороны финской жизни, в очередной раз рассказываю о Финляндии, ее обитателях и нашем месте среди них. Но это взгляд с моей колокольни.

Так получилось, что очень неловко мне стало за свой комментарий,  оставленный под рассказом Twiggy «Как мы ездили за рыбой. Или день из жизни на Ямайке» .  Решила проявить эмигрантскую солидарность, села и написала этот рассказ.
Авось, кому пригодится.