На параплане - к Санта Клаусу

"Бежать! Ничего не бояться и не останавливаться! Не прыгать! Ноги не поджимать!" - Селим говорит быстро, но я вынужден его понимать - жить-то хочется. Рядом такой же турок, как и мой собеседник, поволок в небо такого же "чайника", как и я. Швед, что ли. Бедолага, проинструктированный столь же экспрессивно, запуган донельзя: он и на высоте метров двадцать продолжает бежать, смешно дрыгая ногами в воздухе.

0

0

Вот и мы на исходной позиции - выровненный бульдозером склон на высоте 1600 метров как-то незаметно переходит чуть ли не в отвесный обрыв. Далеко внизу синеет маленькое такое Средиземное море. Впереди с трясущимися поджилками я, к моей спине, как рюкзак, пристегнут инструктор Селим, купол параплана расстелен за спинами. Ждем встречного порыва ветра и, к счастью, ждем недолго.

Широким махом Селим поднимает над головой огромное одеяло параплана (я не вижу этого, но чувствую, да и на других стартующих насмотрелся) и орет "Гоу!".

…Ловлю себя на мысли, что дрыгаю в воздухе ногами точно так же, как и мой предшественник, над которым я глупо хихикал. Сам взлет был слишком быстр, чтобы его как-то осмыслить, - да, побежали, но сделать успели шагов десять и оказались в воздухе.

Еще в Москве, зная, что мне предстоит подобное приключение, мысленно готовился. Видел, как летают парапланеристы в Крылатском, в Сходненском ковше, в Красногорске. Ничего особенного: разбежался и полетел, стараясь задом не врезаться в кусты и кочки. Ожидал чего-то подобного, мол, оторвемся и так "нызенько-нызенько" вниз по склону, руля среди деревьев и больших камней… Сказать, что полет меня разочаровал, не скажу, но на московские полеты все было категорически не похоже. Непохожесть началась еще внизу, у деревушки Олюдениз, где базируются парапланеристы.

Надо сказать, что это место в окрестностях фешенебельного яхтенного курорта Фетхие - единственное в Турции, где культивируются коммерческие прыжки на тандем-параглайдерах. Для тех, кто "не в теме", поясню: параглайдер есть парашют, лишенный всех систем открытия. Он разворачивается прямо на земле, однако в воздухе уже нет никаких различий - летишь, как на обычном парашюте-крыле. Так же, как в обычном парашютизме возникли системы, предназначенные для двоих - инструктора и пассажира, - возникли аналогичные конструкции и для параглайдинга.

В отрытом кузове пикапа, везшем нас от базы в гору, сидела английская семья. Они уже свой полет совершили, и их по дороге забрасывали в гостиницу. Напротив меня сидела очаровательная девчуша лет семи. Мобилизовав весь свой английский лексикон, начал ее расспрашивать о впечатлениях. Она что-то залопотала в ответ, но вы же знаете - англичане пользуются каким-то испорченным английским, нормальному русскому человеку их не понять. Но глаза сияли лучше всякого перевода.

Полчаса, не меньше, мы ревели по серпантину, а море оставалось все ниже, ниже, ниже… Потом меня облачили в комбинезон, наговорили кучу инструкций - мы направились к старту.

Все московские ожидания пошли прахом с первых секунд нашего полета. Едва я перестал бежать и обвис в ремнях подвесной системы, Селим похлопал меня по плечу и сказал: "Хватит висеть - так тебя надолго не хватит. Там сиденье есть…". Точно, небольшая дощечка располагалась в нужном месте, ее пришлось лишь чуть подтянуть под себя.

Я уселся с комфортом - и вдруг ощутил жуткий парализующий страх. Вцепился в ремни, уходящие к куполу, и, глядя на собственные руки, с удивлением фиксировал, как белеют костяшки пальцев… Что за черт? Перевел взгляд вниз. Оказывается, пока я предавался страху, Селим отрулил вправо от точки старта и мы оказались над длинным скальным ребром, идущим от вершины к самому пляжу. Ощущение - как на скоростном лифте, нас ощутимо рвануло вверх, да так, что голову вжало в плечи. На этом ребре образуются постоянные восходящие потоки, и пилоты-инструкторы ими пользуются вовсю. Ведомый твердой инструкторской рукой, наш парашют начал описывать круги, быстро набирая высоту. Селим, глядя на высотомер, комментировал: "Тысяча семьсот… девятьсот… две тысячи…". И наконец - "Ту саузенд ту хандрид митрес", две двести. За несколько минут мы взмыли на полкилометра, и те парапланы, что еще не стартовали, смотрелись отсюда крошечными лоскутками. Море и пляж вообще виделись, как из космоса. М-да, мало похоже на московские соскальзывания между кустов, практически никакого сходства… Завороженный полетом, вдруг вспомнил, что только что истерически боялся. Начал думать - а с чего вдруг такой страх? - и наконец сообразил.

Все дело оказалось… в комфортной посадке. Пока я висел, я телом чувствовал надежность толстых ремней подвески, но стоило мне сесть, как ремни ослабли. То есть сидишь, как на табуретке, ноги болтаются, и ничто нигде не давит. И вроде как не держит. От этой иллюзии "непривязанности» и появился ужас. Дабы вконец развеять мои опасения насчет безопасности полета, Селим с криками "Фридом! Фридом!" (свобода, мол) заложил крутую спираль - и земля, как карусель, завертелась перед глазами… Чуть ниже и ближе к побережью летит еще один тандем, стартовавший за пару минут перед нами. Я прошу инструктора подрулить поближе - и начинается божественная съемка. Удовольствие чуть не физиологическое: в окуляре - пестрый купол, сумасшедшей красоты панорама изрезанного берега и выглядывающих из марева островов - что ни кадр, то песня. Порой сближаемся настолько, что можем переговариваться, не напрягая голоса. Только свист ветра в ушах мешает полноценной светской беседе.

Расставшись с "братьями по небу", начинаем самостоятельную экскурсию. Перед нами синяя гладь - Средиземное море. Слева - потрясающей красоты берег, песчаные бухты, перемежаемые обрывающимися к волнам скалами. Там Кемер, там Анталия.

Справа, за большим мысом - бухта Фетхие, идеальная яхтенная гавань. От открытого моря бухта защищена мысом и цепью небольших островов. А под нами… Под нами одна из жемчужин турецкого побережья, Голубая лагуна. Сверху она действительно имеет совершенно неземной цвет. А рядом небольшой остров.

Селим поясняет, что именно на этом острове родился и жил святитель Николай, покровитель моряков, путешественников и детей. Последним он больше известен как Санта-Клаус.

Желтой змеей извивается песчаный пляж, вдоль него ползет махонький катер, а за катером - махонький парашютик. Это так называемый парасейлинг, полет на буксире. Небось тот, кто сейчас висит там под куполом, ощущает себя героем. Посмотрел бы вверх, где мы парим на километровой высоте, - сразу бы понял, что такое истинный героизм… Наслаждаясь красотами, время от времени разеваю рот, но сильный встречный поток воздуха мгновенно заворачивает мне щеки к затылку - советует варежку не распахивать. Сбежавшие к морю горы с каждой минутой становятся все выше, а мы постепенно начинаем различать на земле все больше подробностей. Вот уже пляж, зеваки (что, завидно?), а значит, пора выпускать шасси.

Шасси - это я. Поскольку в подвешенном состоянии я нахожусь чуть ниже инструктора, значит, и земли мои ноги коснутся раньше.

Вот Селим командует мне покинуть сиденье-дощечку, и я вновь повисаю в надежных ремнях. Садимся не в пляжный песок, а на бетонку, на опоясывающую пляж дорожку.

Опять я должен бежать, ног не поджимать, не падать, не садиться… Я делаю, как велено, - и вот мы на земле, живые, невредимые, я счастлив, Селим доволен (еще одного «чайника» живым доставил).

Я пытаюсь разглядеть далеко на вершине горы то место, откуда мы стартовали полчаса назад. Постепенно остываю, адреналин, только что под завязку наполнявший кровеносную систему, рассасывается.

А в амбарную книгу жизненного опыта вносится еще одна запись - полет на параплане. В графу "Самые счастливые моменты".