Таиланд: 4000 км с севера на юг. Часть 9

День десятый.

Про гаечки и самое сумасшедшее путешествие.

Вместо предисловия. Жил-был мальчик. И была у него вместо пупочка гаечка. И было мальчику ужасно интересно, зачем эта гаечка. Функциональное назначение гаечки не давало, стало быть, мальчику покоя. Однажды мальчик решился и открутил гаечку. И отвалилась у мальчика попа. Мораль: стоит сто раз подумать, прежде чем искать приключения на собственную задницу.  

Это был Великий День. День, когда дурные головы безоговорочно одержали верх над усталыми ногами, мог быть только великим. Великий День как-то с самого утра задался в нужном русле – я проснулась с такой головной болью, что тяжело было даже думать. В сочетании с гаечкой это сыграло свою роль во всей последующей истории.

От Ме Сарианга нам надлежало двигаться в сторону парка Дой Интанон. Интанон располагался недалеко от Чианг Мая, мы возвращались к ЧМ, сделав крюк по северу. Судя по где-то виденным картам, дорог к Интанону было две – условно верхняя и условно нижняя. И Лесин путеводитель, и Иваныч наличие двух дорог подтвеждали. Засранцы, да простителен будет мне мой дурной французский. Гугл на этапе подготовки про верхнюю дорогу молчал. Леся уверенно собралась ехать от отеля направо, по «нижней», но тут ожил Иваныч и погнал ее на разворот. Леся обругала Иваныча, Кир задумался над смыслом хитрого маневра, мы с головой изображали колоду на заднем сидении и признаков жизни без особого повода не подавали.

Иваныч уверенно отправлял мальчика и двух девочек по «верхней» дороге. После очередного поворота дорога стала уже, после следующего – хуже, еще после одного ожила даже колода с заднего сиденья. На дороге закончился асфальт. Пришлось открыть волшебные тайские карты. «Верхняя» дорога на картах была. Значилась черным. В комментариях к черному было написано – «горная дорога». Любой нормальный человек в здравом уме без труда мог понять, что хорошее дело таким цветом не нарисуют. Но это был Великий день. Эйфория от удачной недели явно лишила присутствующих остатков ума, а меня еще с утра лишили здравия и отшибли способность соображать  в принципе. Вот так глупая техника сделала за трех человек разумных выбор космического масштаба.

Закончившийся асфальт неожиданно начался в свежеположенном качестве. «А, так это был ремонт!» - неправильно догадались мальчик и две девочки. Резьба на гаечках ощутимо ослабла. Асфальт вновь закончился уже через пару километров. Начались ямы и дорожные рабочие. Кир пошел спрашивать у дорожных рабочих, точно ли эта дорога доведет до Ме Чам. Дорожные рабочие на черной дороге в попе мира владели английским на том же уровне, что и мы тайским. Разговор обещал быть интересным.

«Эта дорога до Ме Чам?» - делая паузы после каждого слова, тыкал пальцем в слово Mae Chaem на карте Кир. Для пущего эффекта при слове road Кир выразительно топнул по дороге, дабы ни у кого не осталось сомнений, о чем он спрашивает. «Road? Road!!!» - обрадовался дорожник новому слову. «Road!» - толкнул в плечо дорожник № 1 заинтересовавшегося происходящим дорожника № 2 и тоже для убедительности топнул ногой. С дороги поднялись клубы пыли. Дорожник № 2 такого слова не знал, но всем организмом к новым навыкам стремился. Теперь они топали вместе, на все лады пробуя новинку на вкус. Чтобы уж точно не забыть. Мы с Лесей обалдело взирали на придорожный урок из машины. Терпеливый Кир нес знания в массы, не забывая при этом цели визита. Нарадовавшись, рабочие подтвердили, что это дорога на Ме Чам и ушли зубрить английский на обочину.

Асфальта по-прежнему не было. В пыли прямо на дороге валялись коровы. Гаечки откручивались все активнее. На гаечки никто не обращал внимания, соскучившееся ибовпопешило требовало приключений.

0

0

0

0

0

0

И тут Леся уткнулась в валун. Не буквально, конечно. Валун размером с нашу машину был творением экскаватора, стоявшего выше на склоне горы и крушащего ее своим ковшом. Вокруг валялись валуны поменьше, объехать это безобразие не было никакой возможности. «Надо разворачиваться!» - на Лесю снизошло озарение. Возникший из-за валуна дорожник изобразил жест, безусловно опознаваемый на всех языках как «минуточку!». Оперативно нарисовавшийся бульдозер быстренько сгреб валуны в обрыв. Мы с Лесей обалдели в очередной раз. Кир повторно поспособствовал вопросом про road изучению языка международного общения в отдельно взятой глуши. Дорога была свободна и, по заверениям активно кивающих дорожников, вела куда надо. Видимо, любезный бульдозер снес в обрыв не только тайские камни, но и наши крыши. Другого объяснения, отчего Лесино озарение осталось без ответа, не существует.

Сначала на дороге начались камни. Мелкие. Скорость упала километров до 30. Камни выросли в размерах. Скорость уменьшилась еще раза в два. «Нет, ну уже столько проехали, она скоро кончится, она же тут на карте короткая!» - мальчик и две девочки прошли точку невозврата. Это был Великий День. В любой другой мы точно вспомнили бы про масштаб волшебных тайских карт, где на следующей странице начиналась Москва.

Чертова черная дорога провела нас по каждой из чертовых гор на пути из Ме Сарианга в Чианг Май. Она методично объезжала каждую из них, вскарабкивалась, спускалась, заворачивала и начинала все сначала. Еще одна гора. Еще. До самого горизонта тянулись пологие горы и конца и края им не было. Вот только это была уже не дорога. Это было направление. Очень родное, российское понятие.

0

0

0

0

Иваныч не врал – дорога здесь и правда когда-то была. Кое-где в буйных зарослях кое-чего крайне с точки зрения закона подозрительного даже угадывались остатки былой ливневки. Но то ли с дорогой что-то случилось в сезон особо буйных дождей и ее после этого не привели в порядок, то ли власти решили, что такую неполезную дорогу нечего и ремонтировать – но факт остается фактом: то, что когда-то было дорогой, представляло теперь жуткое нагромождение размытых хаотичными потоками пластов земли. И творилось это нагромождение явно не один год. Слава Будде, нас занесло на нее в засушливый сезон. Первый же дождь делал наши шансы учить тайский в его северном варианте стопроцентными. Картинка нарисовалась быстро и живенько: мы сидим под хлипкими навесами в домиках на курьих ножках, укрывшись бамбуковой циновкой, и за еду разучиваем с аборигенами слово road.

0

0

0

0

Иногда встречались горные деревни. Жители одной из них решили своими силами привести местный кусок road хоть в какое-то подобие дороги: навязали арматуры и методично заливали ее цементом. Видимо аборигены все же изредка тут катаются. Мы застали процесс на стадии готовности одной стороны дороги  в месте самого размытого подъема. Ширина залитой полосы четко равнялась ходниному расстоянию между колесами, из застывшего бетона по бокам торчала разнокалиберная арматура. Малейшее отклонение в движении от направления «категорически ровно!» сразу бы сказало «до свидания» двум колесам одновременно.  Мы втроем нарисовали очередную живую картинку: насаженная на прутья двумя колесами Хонда, хлипкие навесы, бамбуковая циновка и уже выучившие слово road селяне, требующие продолжение банкета. «Леська, не шевели рулем!» - испуганно наказали мы водителю.

«Ага, и как не шевелить???» - почти истерически вопросила Леська, остановившаяся у новоиспеченных «плит». Ясное дело, что новодел отличался по высоте от остатков дороги на уровень плиты. Селяне оказались людьми практичными и во избежание залили плиту повыше. Для заезда на плиту кто-то заботливый бросил пару мешков с песком. Мешки, тоже ясное дело, растрепались, песок рассыпался и теперь заехать на плиту можно было только с подвыподвертом, что исключало уже выданный наказ не шевелить рулем. Гаечки тревожно звякнули. Кир вылез из машины и пошел руководить подъемом. Что пережила на узкой плите миллиметрующая Хонду Леська, доподлинно неизвестно, но наверху она  выразительно обматерила всех, кто сказал, что тут вообще есть дорога и по ней можно ехать, и перебралась на пассажирское сиденье.

Очередной подъем штурмовал уже Кир. Хонда забралась до половины, подумала, заявила «ну не шмогла я!» и скатилась задницей вниз. Кир попробовал еще раз. Хонда ответила. Кир упомянул великую тайскую мать и разогнался посильнее, насколько это вообще возможно на останках дороги. У великой тайской матери был выходной. Хонде понравилось ездить с горы задом, что она с удовольствием продемонстрировала в третий раз.

Для того, чтобы самолет не упал, пришлось выкинуть за борт двух нег (зачеркнуто) девочек. Девочки полезли в гору пешком, Кир разогнался еще раз. Хонда зависла в паре метров от спасительной вершины. Неровности ландшафта в двух метрах от счастья становились фатальными: заднее левое колесо повисало в воздухе, заднее правое истерично выбрасывало из-под себя песок, а два оставшихся явно не могли справиться с Хондой, Киром и чемоданами. «Сорри!» - неискренне извинилась Хонда и радостно повторила маневр задом. «Может, чемоданы тоже вытащить?» - начала входить во вкус решения задачи Леся. Я представила себе повторный путь в гору с чемоданами. На улице зашкаливало за сорок. Леся тоже представила и идти вниз передумала. Пришлось спешно культивировать в себе веру в хондины силы.

Пока Кир штурмовал гору, на ее вершине показался автомобиль с толпой веселых тайцев. Автомобиль с маленьким кузовом и толпой в нем являл собой классический мультяшный персонаж. Веселые тайцы в количестве больше десятка, свешиваясь со всех бортов всеми частями тела, весело помахали нам руками и, не сбавляя скорости, исчезли в  клубах пыли. «Может, мы чего из физики в жизни упустили?» - обалдело спросила Леся, глядя на очередную Кирову попытку. «Нет, вы это видели?» - с энного раза покоривший гору Кир пребывал в ажитации от накрывшего нас пылью мультика. Мы скатились с обратной стороны горы и поняли, что теперь путь назад отрезан окончательно – в этом направлении наша Хонда никогда не взберется наверх самостоятельно.

С момента старта прошло больше четырех часов, но одометр подло сообщал, что мы не проехали и 50 км. Связь работала местами, про Иваныча и говорить не стоит. «А вот как мы объясним прокатной конторе, где мы, если застрянем?» - переключилась от отчаяния без повода к конкретным размышлениям Леся. Молодые красивые блондинки всегда эмоциональны. А меня вдруг отпустило. Мы уже не могли ничего изменить. Я уговаривала попутчиков взять от ситуации все, что можно - ну для начала хотя бы выйти и пофотографировать. Всем было понятно, что никто не сунется сюда повторно без армейского джипа. Попутчики упирались и говорили, что сначала надо отсюда выбраться. В юности кажется, что на всё в жизни найдется своё «потом». Я сказала им, что «потом» гарантированно будет только сожаление об упущенных возможностях. Оказалась права.

В редких горных деревнях бабушки в вышитых юбках с десятками ниток разноцветных бус на сморщенных коричнывых шеях очумело взирали на черный джип, не пойми откуда взявшийся на узеньких деревенских улочках. Думается, бабушки с юбками и шеями последний раз видели живьем черные джипы в этих местах в те времена, когда за рулем сидели опиумные короли, объезжающие дозором бескрайние владения. О да, это был настоящий Таиланд. Вековой. Исконный. Юбки и бусы в этом Таиланде веками носились не ради конфетной красоты глянцевых туристических буклетов. Вздымая пыль, Хонда с красными от пыли боками совершенно случайно въехала в настоящую жизнь, и это было совершенно фантастическое ощущение.

Завидев очередную бабушку, я не выдержала и почти на ходу вывалилась из двери машины, благо скорость к таким маневрам очень располагала. «Можно?» - жестом показала на фотоаппарат. Бабушка степенно поправила трубку во рту, не сходя с места отловила внуков и – судя по всему – их папу и усадила рядом. Можно, стало быть. Я была в восторге. Бабушка была гениальна, трубка ее была гениальна, бабушкины серьги в ушах, представляемые в «туристических» деревнях как суперэкзотический эксклюзив, были гениальны. «Вот чего ты не снимаешь?» - тут уже даже Кир не удержался, выкатил претензию Лесе. Но сам фотографировать так и не пошел. Проклятие несуществующего «потом» не сняла даже гениальная бабушкина трубка. Леся вспомнила про «сначала выехать» и тоже не пошла. Я завалилась в машину, довольная, как добравшийся до валерьянки кот. Хонда продолжила путь в неизвестность.

0

0

1

0

 Вопрос о том, что можно выращивать в бескрайних горах без дорог, у посетивших Золотой треугольник и опиумные музеи неполиткорректно не стоял. Хотя, может, мы и зря на людей напраслину наводим. Может они тут укроп культивируют и капусту в кочаны скручивают. Невесть откуда материализовавшийся у обочины комрад с мачете точно шел с капустных грядок. Завидев нас, тоже малопонятно откуда материализовавшихся в этой глуши, товарищ остановился, оперся на мачете и надвинул шляпу пониже. Выражения глаз шляпа скрыть не успела. «Ну что, остановиться, сфоткаешь его? - подначил Кир. – Давай, ты ж хотела фоткать!» Словесные зарисовки возможных последствий моего репортерского ража удачно отвлекли от сетований по поводу дороги и скрасили очередной долгий километр. Гаечки уже давно открутились, катались по полу Хонды и мелодично позвякивали на перманентных ухабах.

Дорога  в никуда завершилась на небольшой поляне. Дальше она раздваивалась, куда ехать было решительно непонятно. Состояние дороги не позволяло никаких маневров на ней, поэтому ошибка могла стать роковой. «Ну и?" - укоризненно призвала на помощь Великую тайскую мать Леся . «Представляете, если мы решим ехать по правой, а она обратно ведет?» - вроде как пошутил Кир. Выбор имел судьбоносное значение.  Мы вглядывались в  карты. Карты традиционно показывали Москву за углом. За раскаленным маревом я разглядела на поляне огромный камень, на камне сидел ворон и противно каркал. Затейливой вязью на камне было написано: «налево пойдешь – коня потеряешь».  Морок был столь явным, что я с минуту терла глаза.

Кир взял бесполезную карту и двинул с ней в сторону одиноко стоящего на поляне дома. Это было, наверное, единственное жилье за последний час пути, причем совершенно не «аутентично-тайское» жилье. Рядом с вполне добротным домом даже обнаружилась спутниковая тарелка. В доме нас тоже заметили, и теперь в сторону Кира семенила тайка в розовой пижаме с Микки Маусом. Я потерла глаза еще раз. Розовый Микки Маус в тайской глуши был достоен Сальвадора Дали. Пока мы с Лесей рассуждали на тему «для чего строить в такой глуши добротные дома со спутниковыми тарелками», из открытого Киром окна машины донесся их с тайкой разговор. «Лесь, я от жары с ума сошла или они говорят по-английски?» - я окончательно отказалась отличать явь от миражей.

0

0

За окном Кир обсуждал нашу проблему с розовой пижамой. На бойком английском. Мы с Лесей усомнились в собственной адекватности и прислушались еще раз. Розовый Микки Маус и хороший английский в полнейшей попе тайского мира - это было уже слишком даже для Великого Дня. Кир тем временем выяснил следующее: дорог и правда две, обе ведут в одну точку и обе плохие. К объяснению, насколько плохие, присоединился прикативший на мопеде не иначе как с укроповых полей муж розового Микки Мауса. «Вы на этом сюда приехали??? - муж даже не пытался скрыть удивления. – Как вы это сделали?» «Интересно, а он считает, что мы с луны свалились?» - фыркнула в машине Леся. 

Муж, владеющий английским похуже супруги, тем временем экспрессивными жестами рассказывал Киру о качестве каждой из дорог. На робкое Кирово предположение «а может лучше обратно?» муж размахивать руками перестал и сложил их в монументальный крест. Впрочем, про крест мы знали и без мужа. Предстояло выбрать из двух очень-очень плохих вариантов впереди менее плохой. Судя по жестам мужа, менее плохого варианта не существовало. Наш клиренс, коробку-автомат и отсутствие в этой коробке пониженной передачи муж охарактеризовал трехкратным протяжным «bad» и задумался. Тайцы – замечательные люди, они всегда готовы прийти на помощь.

Результатом раздумий стал вердикт: шансы проехать у нас есть только по левой дороге. Вот только там на этой дороге…тут муж опять начал экспрессивно изображать качество дорожного покрытия, сопровождая жесты словами «бум-бум». Я вспомнила, какое действо предлагают клиентам в качестве «бум-бум» девочки с Бангла. В переложении на историю с дорогой хорошего ждать явно не стоило. Муж, вознамерившийся нам помочь во что бы то ни стало, усадил на мопед розового Микки Мауса и поехал показывать дорогу. По уверению мужа, самый большой «бум-бум» ждал нас неподалеку, и если мы удачно потрах (зачеркнуто) пообщаемся с дорогой, дальше проедем точно.

Участок дороги с обещанным «бум-бум» представлял собой размытый очередными потоками подъем в очередную гору с резким поворотом вправо. Поворот был слепым, его закрывала стоящая справа скала. «И что уж тут такого ужасного? – сказал уже и не такое видевшее Кир. - Надо просто прижаться к скале, чтобы не попасть колесами в размытую колею, иначе мы тут навсегда на брюхо сядем». Тем не менее распределившиеся по подъему тайцы остервенело махали руками в обратном от скалы направлении. «Какого черта они меня в яму и обрыв гонят?» - возмутился Кир. Мы с Лесей пошли узнавать, какого черта, увидели то, что было скрыто от Кира скалой, на секунду уставились друг на друга глазами с блюдце и тоже начали остервенело махать.

Потом Кир скажет, что сначала не понял, чего эти четыре идиота так истерически портят ему хорошую траекторию. Кир не видел, что четко за поворотом его хорошая траектория превращается в яму глубиной в хондино колесо. Зато преследующая Кира слева яма за скалой волшебным образом превращается в худо-бедно проезжаемую колею точнехонько в том месте, в котором превращается в яму первый видимый Киром отрезок. Телепортироваться со ставшего вдруг плохим места на хорошее место парой метров левее шансов не было, нужно было снизу аккуратно забирать в левую яму, молясь о том, чтобы не застрять в назидание потомкам на особо выдающемся ухабе, беспомощно вращая в воздухе всеми четырьмя колесами. Тайцы махали руками, мы с Лесей махали руками, Кир дополз по неправильной с его точки зрения дуги до поворота и тоже сделал глаза по блюдцу. Где-то высоко ангелы сложили ручки в молитвенной позе и затаились.

Наверху мы совали спасителям деньги, спасители обижались и желали хорошего пути. Кир наконец понял, чего он пару минут назад избежал, и его, кажется, слегка потряхивало. Оставшаяся часть дороги была противной, местами очень противной, но до «бум-бум» ей было далеко. Когда Хонда выкатилась на участок, замощенный ровной мелкой плиткой, мы практически готовы были эту плитку целовать. Семь часов и 180 км пути, из них шесть часов пришлись на сотню по горам. Самое безумное и самое прекрасное приключение.

0

0

0

0

0

0

0

0

0

0

0

0

Вместо эпилога. Далеко-далеко в тайских горах есть черная-пречерная дорога. На черной-пречерной дороге стоит добротный домик. В домике живут розовый Микки Маус, спутниковая антенна и знающий все про тайские горы мужчина. Это они вытащили нас из ямы на черной-пречерной дороге, отряхнули и привернули гаечки на место. Хорошие они люди. Я это к чему – вы уж там ребята, ежели что, укроп мимо обходите. Ну его на фиг, укроп этот.