Январский Париж или немного солнца в холодной воде

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ

Рассказ о парижской поездке решила разделить на практическую и эмоционально - «гулящую» части. Повествование именно об этом городе никак не укладывалось в традиционную схему обычного описания маршрутов с доминированием утилитарной составляющей.

ПЕРЕЛЕТ.

Билеты были куплены еще весной. Почти сразу после возвращения с майского германо-голландского вояжа. Еще маячил купально-пляжный сентябрьский Кипр, а в моей голове (и не только), наконец, вырисовалась и начала реализовываться одна из главных «мечт» многих поколений моих соотечественников - ПАРИЖ.

Тем более, что под него подходил, как нельзя лучше, грядущий семейный юбилей, уже заслуживший полудрагоценного металлического блеска.

Так что мотивы были не особо оригинальны и не шли в разрез со стереотипным мнением, что Париж, как самый романтический из романтических городов, лучше всего подходит для свадебного путешествия.

В качестве перевозчика была выбрана (вернее, попалась на глаза своим неплохим спецпредложением) польская авиакомпания ЛОТ http://www.lot.com Устраивало все: стоимость (около 7 тысяч рублей на одного пассажира в обе стороны); ранний субботний вылет (в 11 часов должны были приземлиться в Париже); удобная стыковка в районе полутора часов в Варшаве туда/обратно.

Однако в ноябре мне позвонили из московского представительства ЛОТа и любезным голосом сообщили, что утренний рейс отменен, и я могу выбрать подходящий для себя вариант из нескольких предложенных. Терять день не хотелось. Поэтому мы предпочли выбрать вылет на сутки раньше, что предполагало дополнительное бронированием еще одного дня в гостинице.

Кстати, с похожей проблемой столкнулась уже после возвращения из Франции. На электронной почте меня ждало письмо от словенских авиалиний с тем же «приятным» сообщением об отмене утреннего рейса в Любляну. Что-то часто недорогие перевозчики стали решать свои проблемы за счет создания дополнительных неудобств пассажирам.

О самом перелете ничего отрицательного сказать не могу: четко по расписанию, без очередей на паспортном контроле и при проверке безопасности. Еда на борту – сэндвичи плюс разнообразные напитки; предлагают даже вино.

Вот небольшая цитата из моей собственной темы на форуме этого сайта о специфике пересадки в варшавском аэропорте http://ftour.otzyv.ru/read.php?id=179882

ТУДА.

Сразу после прохождения пограничного контроля (Обратила внимание, что польские служители закона любители поговорить о тонкостях получения шенгенской визы другой страны) нужно повернуть налево. В нескольких метрах расположен специальный для транзитников пункт проверки безопасности (мы в нем были одни). Далее - на лифте поднимаешься в зону вылета рейсов в Шенген. В районе 30-31 выходов на посадку есть специальная кабинка для курильщиков. Это стеклянная небольшая будка, есть в зале указатель на нее. Вся процедура заняла 15 минут.

ОБРАТНО.

Зона вылеты в нешенгенскую зону (1-23 выходы). Проходишь шенгенскую зону, и вначале нешенгенской находятся несколько кабинок пограничного контроля. Мы были и здесь в гордом одиночестве. Далее - сразу оказываешься в своей зоне вылета. Никакой проверки безопасности мы не проходили. "Курилка" находится в районе 19-20 выходов на посадку (нужно спуститься вниз на лифте). Вся процедура заняла минут 10.

ТРАНСПОРТ.

Мы прилетали в Париж в 1-й терминал аэропорта Шарль де Голь. Проезд до города подробно расписан на сайте аэропорта: http://www.adp.fr

Нужно иметь в виду, что от упомянутого терминала до станции RER (www.ratp.fr) вначале необходимо проехать на специальной бесплатной электричке, которая состоит из нескольких вагончиков. Везде есть указатели, потеряться сложно.

Перед турникетами на платформу поездов RER находится касса по продаже билетов, можно их купить и в автомате. Тариф выбираете по своему усмотрению. В дальнейшем следует иметь в виду, что на станциях метро билеты любого типа приобретаются только в автомате. При возникновении каких-либо проблем «недопонимания» с ним можно попросить сотрудника метрополитена, который сидит в зеркальной будке, помочь вам. Он любезно покажет и расскажет о специфике этой процедуры. Оплата в автоматах производится, как наличностью (максимальная купюра - EUR 20), так и картой, информация представлена на нескольких языках.

Мы покупали несколько раз по 10 билетов, так называемый, тариф карнэ. Можно воспользоваться в любом виде транспорта в черте города.

Само парижское метро, по моему мнению, очень удобное и понятное. Удаленность станций в 10-15 минутах ходьбы друг от друга. Это одна из самых разветвленных сетей метро в Европе. Понравилось «незакольцованность» модели пересадок с одной линии на другую, когда возможно НЕ только сделав крюк через центр, добраться с местной «Черкизовской» до местной «Партизанской». Мне кажется, важно для комфортного перемещения в парижском метро усвоить несколько простых правил. Постараться помнить номер, цвет нужной линии и конечные станции с обеих ее сторон. Второе, не забывать, что платформы одной линии расположены противоположно друг от друга, через рельсы. Здесь и понадобится знание «вашей» конечной станции. В поездах над верхним проемом дверей вывешена горизонтальная схема линии метро, по которой идет данный состав. На ней указаны пересадки на другие ветки, на станции RER, обозначены «топовые» достопримечательности из серии Лувра, Орсе и т.п. Очень похожие схемы можно видеть и в нашем московском метрополитене.

Мы активно пользовались этим видом общественного транспорта, ни разу не заплутав и не уехав в ненужном направлении.

ПРОЖИВАНИЕ.

Изначально меня привлекал левый берег Сены. Если говорить еще более конкретно – район Латинского квартала. Достаточно тихо, без излишней пафосности кварталов вокруг Елисейских полей, что отражается и в большей демократичности цен на проживание. С другой стороны, это один из старейших парижских районов со своей особой атмосферой. К тому же близко от многих интересных мест.

Так я набрела на HOTEL DES ARENES  Название гостиница получила от римского амфитеатра, который считается древнейшей сохранившейся парижской постройкой еще времен Лютеции. Ныне представляет собой несколько восстановленных рядов амфитеатра, производя лично у меня впечатление полного новодела. Одной стороной отель выходит на вышеупомянутую арену, другой на улицу Монж (rue Monge). В нескольких минутах ходьбы по ней находится станция метро Cardinal-Lemoine (10), недалеко – еще одна – Jussieu (7, 10). Пешком минут за 15 можно дойти до Нотр-Дама.

По пути от метро встречается средней величины супермаркет, именно в нем мы чаще всего покупали продукты, а сразу при выходе со станции на углу приютилась «булочная-кондитерская». В последней мы затоваривались багетами, круассанами, другой вкусной выпечкой. Магазинчик работает по часам: рано утром, днем и вечером. Практически всегда выстраивалась очередь из местных жителей, привыкших только к теплому, свежайшему хлебу. Один из характерных для меня образов парижанина – с багетом под мышкой, завернутом в бумажный пакет.

Теперь пару слов непосредственно о самом отеле. Стоимость за двухместный номер - EUR 78 + EUR 2 за бронирование. Завтраки мы не брали.

Наслышавшись о скромности парижских гостиниц, я была готова к более спартанскому проживанию за эти (не слишком большие) деньги для французской столицы. Поэтому увиденное - стало приятной неожиданностью. Номер не слишком крупных размеров, но уютный, с наличием минибара, который традиционно использовался как холодильник, плоского телевизора, средних размеров, кондиционера, полноценной батареи (для зимы нелишняя «примочка»). И даже… балкона.

За день до отъезда по многолетней традиции я отправила в гостиницу письмо с изложением своих пожеланий. Одним из которых было заселение на тихую сторону с видом на арену. К сожалению, оно не было выполнено. Сотрудник ресепшна, извинившись за отсутствие к нашему приезду таких номеров, предложил на выбор два, оба - выходящие на rue Monge. Мы выбрали – в мансарде. Давно питаю слабость к скошенным потолочным перекрытиям, возможности иметь полноценный обзор с самой «верхотуры». Шум с улицы нам не мешал: общественный транспорт по улице не ходит, а остальной трафик был весьма умеренный в любой день недели.

Понравились и очень удобные матрасы. С годами все хуже и хуже начинаешь свыкаться с «чужой» постелью. Последнее время замечаю за собой наличие процесса привыкания в течение нескольких дней. А здесь… проваливалась, как убитая. Хотя, может быть, виноват сам воздух Парижа…

Из отельных минусов могу назвать слишком уж минималистскую ванную комнату. Особенно это касается душевой кабины. Человек больше 50-го размера в нее в прямом смысле втиснуться не смог бы.

ПИТАНИЕ. Завтракали мы в своем номере в отеле. Всегда берем с собой в дорогу чайник с необходимым набором питейных прибамбасов. Я по полной программе «оторвалась» на сыре. Даже в ближайшем супермаркете можно купить видов 10-15 любимого мной молочного продукта с аппетитной плесенной корочкой различных цветов и оттенков. Вплоть до серой с зеленцой.

Мне кажется, что именно французы самые большие «сырники» или «сыроежки» в мире. И именно тех сортов, к которым и я имею стойкую слабость, стараясь не обделять себя их покупкой даже в родных отечественных магазинах.

С сырами местные жители едят все. Запомнилась трапеза компании молодых людей в одном из местных ресторанчиков в Латинском квартале. Перед ними на стол поставили большую миску отваренного в мундирах картофеля, меньших размеров – с маринованными огурцами и чесноком. И пару блюд с вяленым мясом. Перед каждым в тарелке дымился расплавленный сыр. Запах в ресторанчике стоял «обворожительный»… Не случайно, его любят сравнивать с тем, который веет от чулочно-носочных изделий определенного периода носки. Ребята отработанными движениями кромсали прямо со шкурой картофель в свои тарелки с сыром, уминая этот «микс» с огромной быстротой. Официант только успевал подносить новые, наполненные очередной кипящей массой.

Однако вернемся к собственному чревоугодию в Париже. В оценке французской кухни я оказалась не оригинальна. Она, как и итальянская, заняла приоритетное место в моем личном списке национальных кулинарных предпочтений. Чем же меня прельщает еда именно этих двух стран? В первую очередь, особой легкостью. Когда выходя из-за стола, ты ощущаешь одновременно сытость и ненагруженность своего желудка. Это при том, что мы не ориентировались на изысканные мишленовские рестораны.

В Париже приглянулись сетевые рестораны Chez Clement. http://www.chezclement.com/ с традиционной французской кухней и Leon http://www.leon-de-bruxelles.fr/, специализирующиеся на морепродуктах. Относительно недорого: EUR 60-70 за ужин на двоих с бокалом вина; спокойная и уютная атмосфера, быстрое обслуживание.

Пару раз заглядывали в едальни, которые попадались по пути в «нашем» Латинском квартале. По наводке с этого сайта один раз отведали парижский вариант фондю в L'Etoile du berger на rue de la Montagne ste Genevieve, 42.

Днем было приятно передохнуть, посидев в кафе за чашкой кофе с чем-либо «сладеньким».

ПОКУПКИ. В Париж мы попали на излете зимних распродаж. Кстати, разница в ассортименте товаров весьма ощутима между последними днями января и первыми числами февраля. В пользу январских.

Повсюду толпы народа. И на первом этаже Galeries Lafayette вездесущие японцы давились за сумками известных и недешевых брендовых марок. И магазинчики демократичных «Mango», «H&M» и иже с ними на улице Риволи распирало от многочисленных покупателей. Даже музыкального сопровождения, характерного для многих наших торговых центров (особенно в «сейловский» период) было не нужно, чтобы ощутить особую захватывающую атмосферу парижского шопинга. Некоторую минорную нотку вносил в это действо не слишком позитивный вид моего супруга. Особенно на конечной стадии торгового вечернего выгула. Поэтому я не раз подумала, что на такого рода «мероприятия» лучше выезжать в иной компании.

ПОГОДА. Перед отъездом, мониторя парижский прогноз погоды на дни нашего предстоящего пребывания в тех краях, я стояла перед дилеммой в выборе верхней одежды. В конце - концов остановилась на непромокаемых пуховиках и зимних (на искусственном меху) ботинках. В день приезда было достаточно тепло - +11; местные жители выгуливались в пиджаках, легких плащах и туфлях. Мы с мужем напоминали полярников, только что вернувшихся из антарктической или арктической экспедиции. Через день стало пасмурно, даже прошел дождь. А потом – похолодало до минусовых дневных температурных показателей; и мы не могли нарадоваться своей осмотрительности в выборе зимнего парижского прикида.

РЕЗЮМЕ. Написав практическую часть нашего французского вояжа, я поймала себя на мысли, как все поведанное в ней обыденно и скучно. И настолько вторично по сравнению с тем, ради чего нужно ехать в этот город. В первый, десятый… в очередной раз…

Давно заметила, что есть особенная прелесть в подготовительном этапе к предстоящему путешествию. А уж к поездке в Париж…

В этот раз это было подобие некого изысканного аперитива перед долгожданной встречей с близкими друзьями. Гости еще не собрались, и у тебя есть возможность спокойно посидеть наедине со своими мыслями, в предвкушении скорого общения.

За полгода перед парижским вояжем хватило времени на возобновление несколько забытых отношений с Гюго, Золя, Мопассаном, даже несколько занудным Бальзаком и романтичным Ремарком. Заскакивали ко мне на минутку даже Браун и Кларк.

Наконец, наступил январь, и можно было приступить к непосредственному вкушению основных парижских изысков.

На первые четыре дня мы приобрели Музейную карту (Paris museum Pass). http://www.parismuseumpass.com/en/pass_points.php?categoriepointvente_id=1 Выбор «блюд» - стандартный: Лувр, Орсе, Оранжери, Клюни, Версаль. В это «меню» затесался музей Карнавале, но особо не пошел. Наверно, сказывалось общее «переедание» интерьерами.

Не попали в Центр Помпиду. Собрались в него во вторник, а это оказался выходной в нем день. В другой раз я бы расстроилась данным фактом с учетом личной слабости к современному искусству. А здесь, стоя перед закрытой дверью, подумала, что все складывается удачно. И Кандинский с Миро не будут на меня в обиде, если я перенесу встречу с ними до следующего приезда. А статичные лубочные фигурки фонтана Стравинского, лишенные активного движения будто бы говорили мне: «Мы тоже решили передохнуть до теплых времен…»

Сверх упомянутой музейной программы по Paris museum Pass оказался охваченным лишь комплекс Дома инвалидов. Во-первых, пришли «отдать дань» Наполеону. Звучит несколько кощунственно в контексте реальных исторических событий. Однако так по-русски складывалась жизнь этого одного из самых знаменитых французов: возвышение из «грязи в князи», триумф с вероятностью стать во главе Европы с африканским компонентом и потеря всего…

В музее Армии, посещение которого входит в единый билет с Собором Дома Инвалидов, находится замечательная по своей полноте коллекция наполеоновской эпохи. Чучело любимой лошади, треуголка и плащ главнокомандующего соседствуют с многочисленной форменной «одежкой» его войска. Того, что холодной зимой начала девятнадцатого века дошло до Москвы. Все настоящее, бережно реставрированное и зашитое в местах попадания пуль и осколков от ядер.

На мой взгляд, другая «фишка» этого музея - экспозиция рыцарских доспехов: от праздничных, для парадного выхода в свет до тех, которые одевали непосредственно перед боем или турниром.

Самым первым музеем в нашем парижском списке стал музей Средневековья Клюни. Уже в нем мы заметили характерную тенденцию в формировании парижских коллекций. Их НЕЗАМУССОРЕННОСТЬ. Нет стремления показать, как можно больше. Зачем? Французские музеи могут себе позволить не выставлять все, хранимое в своих запасниках. Даже без этого маркетингового хода, никто из «потребителей» не сомневается в их изысканности и обеспеченности. Что-то схожее есть в образе француженки. Предпочтение неяркой цветовой гамме, минимуму косметики и украшений не заслоняет ее особый шарм. Благодаря которому ты не сомневаешься в наличии у нее вкуса и собственных эстетических пристрастий.

Определенный «музейный минимализм» соседствует у парижан с неким скрытым желанием оставить самое ценное для себя, без желания выставить это напоказ туристским массам. Вы не заметили, как сформированы экспозиции Лувра или Орсе?

Лувр… На усладу иностранцам отдана только малая часть второго этажа крыла Денон с угловым залом Сюлли. Именно туда «засунули», перед этим проведя соответствующую работу по формированию стереотипа «основных луврских шедевров», трех очаровательных женщин. И миллионы туристов, руководствуясь многочисленными стрелками-указателями, толпами тащатся в залы, только ради того, чтобы запечатлеть себя любимого на фоне Джоконды, Венеры Милосской или Ники Самофракийской.

А есть еще кони Марли, и «Умирающий раб» Микеланджело, и Рубенс с Вермеером, и апартаменты Наполеона в крыле Ришелье…. И многое-многое другое. В этих залах тихо и спокойно. В них парижские пенсионеры реализуют за мольбертами свою детскую мечту стать художниками, а парижские школьники, сидя на полу, проводят очередной урок по истории французского ваяния, что-то конспектируя в свои тетради.

Орсе… Вы помните, как сформирована в нем экспозиция, и где находятся импрессионисты? На самом верху. В этой связи с нами произошел достаточно комичный случай. Решив сразу подняться к Мане, Моне, Ренуару и иже с ними, мы подошли к левой части здания, где увидели обычную лестницу, параллельно которой спускался вниз эскалатор. В Вене или Риме, мы обязательно стали бы искать эскалатор наверх. Здесь же мы покорно побрели пешком на самую верхотуру, на полном серьезе предположив, что предприимчивые французы специально не пустили эскалатор в противоположную сторону. Пусть часть туристов отсеется еще по дороге, и не будет им мешать наслаждаться их Сезанном и Дега.

Очень приятным дополнительным камерным аккордом стало для меня посещение Оранжери. По необъяснимому стечению обстоятельств, постимпрессионистский период в полной мере удалось прочувствовать именно здесь, а не на серединном этаже Орсе.

Неким культурным шоком стало для меня отсутствие в упомянутых музеях дублирования хотя бы названий работ и имен их авторов на иностранном языке. Единственное исключение из «монстрового» списка – Версаль. Английский вариант описания дворцовых залов присутствует. Стульев и кроватей для туристов французам не жалко…

Если говорить серьезно о собственных впечатлениях от посещения зимнего Версаля, то высказываемый нередко скептицизм о пользе такой «сезонной» поездки мне неясен. Как и умаление достоинств этого дворцового комплекса в контексте творений Растрелли. Последнее – что-то из серии сравнения храмов афинского Акрополя и зданий в стиле классицизма. Могу предположить, что в некой четкости и гармонии линий, соизмеримости объемов составляющих его частей, Парфенон уступит многим классицистским образцам. Однако традиционно лавры отдаются создателю первичного творения, а копия (пускай, и очень удачная) … Лишь талантливая КОПИЯ.

Посещение страны, города, будет неполным без опробования местных «фирменных блюд». На парижской кухне достопримечательностей – одними из наиболее часто «заказываемых» символов пальму первенства, как мне кажется, делят Эйфелева башня и Нотр-Дам-де-Пари.

С церковной архитектурой Парижа у меня почему-то не складывались восторженные отношения. По объективным показателям большинство из увиденного выглядело весьма-весьма достойно. И искрящиеся множеством красок витражи часовни Сент-Шапель, и скульптурные кружева самого Собора Парижской Богоматери, и живописный шедевр Делакруа в Сен-Поль-Сен Луи, и удивительный по утонченной красоте белоснежный амвон Сент- Этьен-де Мон, и готический фасад Сен-Жермена. .. Это перечисление можно продолжить. Но… никак не удавалось переключиться на особую духовную волну. Ту, которая возникала и будоражила перед гигантским Собором Святого Петра в Риме и в храме Гроба Господнего в Иерусалиме, и в крохотных церквях кипрского Троодоса. Что-то мешало.

Есть такое понятие – намоленность храма. Вот у меня не было этого ощущения в парижских церквях. Может быть, сыграла свою роль череда революций, когда постоянно пытались из пристанищ Бога создать храмы науки и просвещения, уничтожая в них особую атмосферу приобщения к Высшему. Может быть, сказывается нерелигиозность современных французов, некое их поверхностное отношение к вере. Не знаю.

Особо запечатлелись в памяти две парижские церкви: Сен-Жан- Эванжелист и собор Александра Невского. Первая – очаровательный образец модерна, которым мне не удалось насладиться в полной мере в этой первой парижской поездке. Некая ностальгическая нотка нереализованной мечты посвятить одну из своих будущих встреч с французской столицей самому любимому архитектурному стилю.

«Симпатия» ко второму храму тоже имеет внутреннюю глубинную причину. Ее посещение – некая дань всем моим соотечественникам, по тем или иным причинам, связавшим свою жизнь с Парижем и Францией в целом. Я хорошо понимаю, что мой беглый приход в нее не сможет заменить посещения Сент Женевьев де Буа. Однако лично для меня было очень важно заглянуть хотя бы на улицу Дарю, войти за церковную ограду, которая, как легко догадаться, окружена самыми «русскими» деревьями, и вспомнить хотя бы самых любимых моих русских французов.

Эйфелеву башню мы почтили своим приходом дважды. В первый раз приехали вечером и увидели во всей ее подсвеченной красе. «Самая большая в мире рождественская елка», - подумала я. И совсем ничто в это время не «торкнуло» внутри. Вторично мы подошли к ней со стороны Марсова поля. Стояла морозная погода, рыжеватый металлический гигант эффектно возвышался на фоне ясно-бирюзового неба. Однако, это был НЕ мой Париж.

При всем уважении к инженерным способностям создателя этого феномена, помноженным на его авантюризм и предпринимательское чутье в успешном продвижении своего детища, Эйфелева башня - слишком помпезно-вызывающее сооружение для моего «личного» Парижа. Стоя над возвышающейся громадиной, я хорошо поняла для себя, что не хочу лицезреть и запланированные ранее Гран-Пале и Пти-Пале, и по Елисейским полям мне расхотелось прогуляться.

И мы махнули в Дефанс. В абсурдности такого, на первый взгляд, решения и кроится неповторимость и непредсказуемость собственного гармоничного образа Парижа. Самое интересное, что от урбанистического пейзажа местных небоскребов я получила истинное наслаждение. Его существование в виде естественного пазла парижской целостной «картинки» было из той же «оперы», что и сама архитектурная идея продолжения знаменитой городской исторической оси от Лувра и Тюильри к этим стеклянным гигантам и непосредственно к ультрасовременной авангардистской Большой Арке.

При всем захватившем меня обаянии Парижа, хотелось хотя бы на день выбраться в другую Францию – провинциальную. Муж не поддержал моей идеи. У него на это время была запланирована долгожданная прогулка в мужской компании. А именно – с ремарковским Равиком. Поэтому он, неспеша, направился в сторону Елисейских полей в надежде не только пройтись по известным улицам, но посидеть в одном из любимых его «другом» ресторане.

А я отправилась на железнодорожный вокзал Монпарнас, чтобы встретиться с Шартром. Заранее билеты я не покупала. Поезда отправляются в те края достаточно часто – интервал между ними 30-40 минут, стоимость проезда туда/обратно - около EUR 30. Проблем с поиском свободного места в вагоне не возникло. Единственный момент, который я упустила – это закомпостировать билет в специальном автомате в начале железнодорожной платформы. Однако контроллер, проверявший проездные документы, был ко мне лоялен. Он только указал на мое нарушение и посоветовал на обратном пути не забыть проделать эту необременительную операцию. Кстати, на весьма сносном английском языке…

Через час с небольшим в компании вездесущих японцев я уже вышла на вокзале Шартра. Потеряться в городе сложно. Притягивающим ориентиром, который виден практически с любой точки, выступает знаменитый собор Нотр-Дам-де-Шатр («Нашей дорогой госпоже»). Как и Кельнский собор, по необъяснимым рациональными доводами причинам, он остался нетронут мощнейшими бомбардировками во вторую мировую войну. Сейчас входит в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Знаменит своими древними витражами, датируемыми двенадцатым веком, которые составляют достойную конкуренцию красотам Сент-Шапели. В соборе хранится одна из главных реликвий в христианском мире – покров Богородицы (вернее, небольшой кусок ткани от него). Якобы в этом одеянии Святая Мария и произвела на свет Иисуса.

Интересна фигурная кладка храмового пола. Она выполнена в виде лабиринта. Предполагалось, что верующий должен был проползти указанный разноцветными камнями путь на коленях. Не случайно, он и назывался «Путь в Иерусалим». К сожалению, большая часть лабиринта заставлена стульями. Поэтому полная картина, что он представляет в действительности, не складывается.

Сам Шартр произвел на меня умиляющее впечатление своей тихой провинциальностью. Старая его часть живописно расположилась вдоль небольшой речки, где по-семейному плавают стаи уток. Некая рокайльная сентиментальная картинка. То там, то здесь по дороге встречаются фахверковые дома. Туриста, избалованного этими архитектурными изысками в той же Баварии, они, вероятнее всего, особо не восхитят. Если же подходить к их лицезрению без особых эстетических претензий, то они явно добавляют уютности Шартру, позволяя тебе переключиться от более урбанизированных парижских форм.

Однако, пора было возвращаться во французскую столицу…

Мне кажется, что многие после встречи именно с Парижем задают себе вопрос: «Чем для меня стал этот город? Что в нем, в первую очередь, символизируется с собственным неповторимым образом?»

Например, для моего мужа таким олицетворением собственного Парижа стал Монмартр. Когда мы в заключительный день своего французского вояжа, добрались до этого знаменитого района, он, оглянувшись по сторонам, сказал: «Ну вот… Наконец, и я увидел СВОЙ Париж. Именно таким, я его всегда и представлял».

Монмартр, мы стали осматривать, доехав на метро до станции Lamarck – Caulaincourt.

То спускаясь, то поднимаясь, дошли до самой верхней точки, как самого квартала, так и Парижа в целом – холма, где возвышается белоснежная громадина собора Сакре-Кер. Уже не интересовали никакие музейные экспозиции, даже не хотелось входить вовнутрь церквей и любоваться их интерьерами, а было лишь желание совершать неспешную прогулку мимо разухабистых своими крыльями мельниц; причудливо смотрящихся в Париже виноградных шпалер, охровой деревенской избушки кабаре «У шустрого кролика»… Наблюдать, как пожилая парижанка играет со своим четвероногим любимцем, который отработанным многими годами тренировки движением в очередной раз сталкивает свой мячик под гору, прямо в руки хозяйки. Или наблюдать … за художниками с площади Тертр, не теряющими надежду даже в этот неприбыльный зимний день найти желающих позировать для портретов и карикатур.

Лично для меня Монмартр заканчивается максимум у площади des Abbesses, где расположена одноименная станция метро. Кварталы в районе бульвара Clichy – это из другой серии. Тоже относящейся к французской столице, но НЕ к моему Парижу.

В отличие от мужа, я не смогла бы точно назвать географические координаты, которые ограничивали собственный образ этого города. У меня он получился не привязанным четко к определенному району или улице. Ощущение особой личной сопричастности с ним возникало зачастую неожиданно и на площади Вогезов (квартал Маре в целом изобилует множеством очаровательных местечек), и на узких улочках Латинского квартала, и на бульваре Сен-Жермен, пронизанным каким-то особым экзистенциалистским духом, и на набережной Сены на острове Сен-Луи.

Мой Париж оказался совсем неприглаженным и непомпезным. Он несколько «раздолбаест», как сами французы, которые могут себе позволить перебежать дорогу на красный цвет светофора; бросить машину с включенной «аварийкой» прямо на пешеходном переходе; заговорившись с клиентами за соседним столиком ресторана, забыть о том, что на подносе уже больше десяти минут остывают блюда других жаждущих поесть.

С другой стороны, он в относительно «раннем возрасте» переболел, как и вся Франция в целом, революционными болячками. А, как известно, многие заболевания в детстве проходят в более легкой форме при минимуме долголетних осложнений. Поэтому и оставшиеся «оспины» не так явно лезут в глаза, чем у нас.

Париж очень многонационален. Практически нигде больше в Европе я не встречала такого количества местных жителей, имеющих явно выраженные африканские и азиатские корни. Хотя нередко можно было увидеть блондинистого клошара, кутавшегося в не слишком «свеженькие» одежки, и импозантного парижанина или парижанку негроидного типа, явно одевающегося не в самом дешевом бутике Елисейских полей.

РЕЗЮМЕ.

И еще я поняла, что для меня Париж – это и есть праздник, который будет теперь всегда со мной. Ведь праздники у каждого из нас – тоже разные. У одного – с разухабистыми песнями, конкурсами и розыгрышами. А у других – с тихой возможностью побыть рядом с близким тебе человеком, с удивительно легкой и умиротворяющей «тишиной» внутри тебя, воспоминания о которой и дают тебе силы продолжать жить даже в самые непростые минуты. Мне кажется, что Хемингуэй вкладывал что-то похожее в эту фразу.

Мой зимний Париж – это еще и «немного солнца в холодной воде»… Неяркого и неброского в эту пору, но которое способно обогреть так, как не в состоянии сделать даже самое жаркое июльское светило…