Очерки о Грузии. Часть восьмая "Золото Мцхеты"

                                Часть восьмая… «Золото Мцхеты».

«…Там, где, сливаяся шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь…»     …«Мцыри»

                 Наступил предпоследний день, моего пребывания в…  Грузии…

Небольшая заминка на последнем слове, произошла потому, что мне вдруг захотелось облечь свои слова  в пафосносную обёртку яркой  фразы. Например, написать:

«…моего пребывания  в Сакартвело... в стране Картли, в стране Иверской, православной…– восхищающей и неизведанной, свободолюбивой и гордой, терпко-виноградной и пряной, золотисто - солнечной и лазурно - голубой!..»

Но передумал…  Такое красноречие хорошо ляжет на титульную страницу туристического альманаха (кстати, надо бы запомнить, пригодиться). Здесь же, в очерках, нужен не пафос, а динамика. Но излишним, свой первый абзац, я всё равно не считаю. Потому что, именно в этот день, мне предстояло путешествие в столицу древней Иверии, Мцхету.  Наверное, во всей Грузии нет места, более культового и священного! Не зря грузины называют этот древний город, вторым Иерусалимом.  Посудите сами, на всей территории района, около сорока монастырей и храмов!  Среди которых, самый значимый и первейший собор Грузии – Светицховели – находится непосредственно в городских стенах. Вот к нему и лежал мой путь, утром, предпоследнего дня.

Отправиться в одиночку, как я и полагал, мне никто не разрешил. В проводники мне был дан, опять же, Георгий, парнишка восемнадцати лет, который бил баклуши перед весенним призывом в армию. Кстати, небольшая ремарка. В Грузии можно официально «отмазаться» от армейской службы за… тысячу долларов! Утрите слюнки, мои дорогие соотечественники призывного возраста!..

 Как и до этого – инструкции получил только Георгий, мне же, снова дали понять, что подключения моих умственных способностей, на это счёт – не требуется. За всё наше передвижения и дислокацию, ответственным сделали «биджо Гео». Ну, раз так, то и пусть себе!.. Настроение у меня было, под стать погоде. После вчерашнего унылого и дождливого дня, сегодняшний –  порадовал лазурным небом, мягким солнечным накалом и тактичным  ветерком, что редко тревожил мои волосы, лёгкими и невесомыми  пальцами.

Двадцать километров от Тбилиси, до Мцхеты, были преодолены быстро и незаметно. Оставив в маршрутке по одному лари (!), мы оказались в довольно необычном месте.  Привыкший к живой и упругой тесноте людских потоков столичных улиц, я вдруг оказался в разреженном пространстве другого измерения. Всё было другим… даже тишина. Та тишина, которая опускалась на Тбилиси в ночные часы, больше походила на тишину «подподушья» – когда ты закрываешься от назойливых звуков большой и мягкой подушкой. Здешняя – была тишиною безмолвия, какая бывает, например, в старой часовне на забытом погосте. Передо мной расстилался одноэтажный небольшой городок, в  такой чистоте и архитектурной упорядоченности, что казался  увеличенным вариантом детского конструктора «Лего».

Впечатление усиливалось совершенным отсутствием людей, которое – в столь ранний час – было вполне объяснимым.  Как я потом узнал, это первое и сильное впечатление произвёл на меня центр Мцхеты, обновлённый и отреставрированный.        

С гранитной брусчаткой улиц, с одинаковыми черепичными крышами красивых, аккуратных домов, с  заборчиками из природного камня и обязательными двумя–тремя, антуражными деревьями местной шоколадной хурмы, город виделся путешественнику, искусственно вылощенным орфеоном, постановочной кино–площадки.

Сам собор Светицховели, расположился в середине огромного  периметра, высоченных крепостных стен, которые в свою очередь, этот самый центр города и олицетворяли.  

Пройдя внутрь, и став лицом к самому собору, я был немало удивлён и заворожен столь величавым сооружением.  Храм, являл  собою, классическую, грузинскую, религиозную архитектуру, он был покоен в своей старости и великолепен в своей уникальности. Наверное, не хватит и нескольких страниц к ряду, что бы описать историю этого собора, построенного целую тысячу лет назад, на месте ещё более древней – четвёртого века – первой грузинской христианской церкви. Рассказ о столь значимых событиях, ровно как и описание всего величия патриаршего собора – не входит в мои планы, а посему будет пропущено. Мне же, что бы выдержать свой стиль повествования и канву, имеет смысл рассказывать исключительно о сакральных переживаниях своего естества и о событиях их предвосхищавшие…  

Ну а я, тем временем, благоговейно и жадно впитывал всё увиденное – снаружи и внутри храма –  периодически приникая к видоискателю своего цифрового гаджета.  Наверное, целый час у меня ушёл на то, что бы посмотреть, потрогать, прикоснуться не только пальцами, но и своею душою к христианским святыням…ощутить рокот и вибрацию струн вселенского, горнего пространства, что звучат здесь, православными стихирами и хоралами.

Выйдя, наконец-то из собора, мы направились за пределы периметра крепостных стен и углубились в город. Поплутав по тихим и чистым улочкам Мцхеты, по-хулигански, сорвав полдюжины недоспелых плодов королька, росшего за заборами частных владений, мы аккурат вышли к археологическому музею.

Два этажа которого, были нами тщательно исследованы, с помощью научного работника этого музея – миловидной женщины, решившей нам помочь, как только она узнала, что я представитель журналистской братии. И кто бы мог подумать – от проявленного ко мне интереса и доброжелательности сотрудницы музея, я обнаглел до такой степени, что неоднократно пытался дискуссировать и вести с ней споры, на всякие исторические темы. На выходе, нам бонусом было предложено, посетить ещё один археологический объект – отсюда, в паре километров – могильные захоронения бронзового века, находящиеся в непосредственной разработке учёных-археологов. Уже через полчаса, я стоял на высоком пригорке у места раскопок и, повернувшись лицом к простирающемуся внизу городу, пытался охватить взглядом открывшуюся панораму…

Осенний солнечный день набирал силу…  Вся Мцхета была в его власти, покорно обнажая свою естественную природную красоту для написания восхитительной картины Осени. И вот уже сам Октябрь, получив от предшественника недописанный пейзаж – задумчиво взяв в руки кисти и оценив качество холста – начал с трепетом художника, понемногу раскрашивать снулую растительность в пестрые цвета. И в этот момент, природа, никогда более, не выглядит так восхитительно и трогательно!.. Сентябрь, начав осеннюю роспись, чуть подмазал позолоту на ветвях деревьев, прибавил кое-где оттенки кустами и травам, окрашивая осеннюю природу в тёплые охряные цвета, которые органично вписывались в цветовую гамму самой Мцхеты. А потом уже и Октябрь принялся за дело – густо покрывая золотом  и багряной камедью деревья, щедро растрачивая белила и ультрамарин, истощая всю палитру красок, он как всегда, забыл о том – кто придёт за ним.  А обиженному Ноябрю опять достанется скудная и обесцвеченная палитра…  И во гневе, он сотрёт все краски своих предшественников…

Но сейчас, рано об этом думать! Сейчас октябрь, ещё буйствовал в щедрости мазков своей кисти, а солнце помогало ему высвечивать, живо и ярко, все детали написанной картины. Мы с Георгием, облазили все раскопки и теперь стояли на возвышенности Самтависского могильника, переводя дух, при этом во все глаза смотря – и на город, и на горы, оценивая расстояния и свои силы…

Покинув археологические раскопки Самтавро, мы спустились к дороге. Держа перед внутренним взором,  всю панораму целиком, я мог предположить общее направление нашего дальнейшего путешествия. Слева – на северной окраине города – находилась полуразрушенная крепость Бебрисцихе, правее, от середины – далеко-далеко впереди, на высокой горе – находился монастырь Джвари, круто справа – за рекою – еле различим крест на горе Багинети, на склоне которой – одна из древнейший крепостей на грузинской земле – Армази, чьи руины датированы третьим веком до нашей эры!

Но дело в том, что  Гео, и тем более  я – были здесь впервые. Мой юный проводник, сам толком не знал – как нам добраться до следующей цели нашего путешествия – монастыря Джвари. Наше незнание вылилось, в конечном счёте, в два часа чистого времени пешего перехода до вершины горы, на которой и находился монастырь. Это была целая эпопея!! Сначала от Самтавро, мы пошли влево, прямо по дороге в надежде поймать машину. Потом мы бросили эту затею и углубились в низину, из которой вынырнув – попали к берегу реки Арагви.

Потом нашли мост, перебравшись через который, наконец-то оказались на трассе Тбилиси – Гори, что и есть военно-грузинский тракт, диною в 160 километров… Нам следовало идти вправо – на юг, вдоль трассы километров пять или поймать маршрутку. Ждать, мы конечное же дело, не стали и сразу тронулись в путь.

 Мы шли по автобану, мимо проносились машины и нам приходилось то и дело оглядываться, что бы не пропустить маршрутку. Минут через десять, шею заломило от постоянных оборачиваний, мне это надоело, и я решил, что получу большее удовольствие, если расслаблюсь и буду созерцать окружавшую меня природу в пешем порядке, как и полагается взаправдашнему путешественнику. И кстати было на что посмотреть! Слева величественные горы, справа – низина, на которой находилась, и небольшая роща, и пастбище для многочисленных отар, и прибрежно – придорожные мотели и кафе. За низиной – проистекала Арагви, за которой и находился городок Мцхета.

Неожиданно моё внимание привлекло, одинокое раскидистое дерево. Вернее, то, что я увидел под его сенью. Нечто невообразимое… То ли человек, то ли инсталляция. То ли жизненная неприглядность, то ли искусный флэшмоб. Чем ближе я подходил, тем меньше ответов у меня было... На земле, прислонившись к стволу, сидела…женщина. По крайней мере, это, я мог сказать определённо. Но женщина…как бы вам сказать…непростая! Было такое ощущение, что здесь снимали фильм-сказку, например – сиквел по фильму советского режиссёра Александра Роу, про Бабу-Ягу и Кощея Бессмертного, в новой гламурной интерпретации… Снимали-снимали, да в спешке и уехали. А главную героиню по какой-то нелепой случайности – так и не переодев – забыли на месте съёмок. Причём схожесть новой героини, с образом Георгия Милляра, была впечатляющей, несмотря на экстремальный креатив последней. Естественно, я пристал к бабушке с расспросами, на которые у неё был один ответ, который, виду моего упоминания о советской сказке, можно сформулировать так:

« – Вы сначала, касатики, меня напоите, накормите, сигареткой угостите, а потом и разговор ведите!..». Хорошо, хоть спать не надо было укладывать… После коротких переговоров, полпачки сигарет и один лари, благополучно перекочевали в наманикюренные, но нереально измазанные  руки, местной звезды флешмоба, а мы получили эксклюзивное право сделать пару фото. Никаких объяснений, никаких интервью… Я же и говорю: «– Истинная звезда!» 

Буквально через десять минут нашего перехода по обочине военно-грузинской дороги, нам навстречу, из придорожной травы, выскочила пара бойких и умилительных щенят, совсем крошечных – не более моей ладони. Как назло, из съестного у нас с собою ничего не осталось,  а эти ребята, были очень голодны, настолько, что когда я нашёл большущую виноградную улитку, которая у французов продаётся по пять евро, за штуку – один из щенят с удовольствием слопал её, стоило мне освободить брюхоногого беднягу от раковины.

Второй же щенок, не получив ничего, проявил чудеса выносливости и бежал за нами не менее получаса, не отставая, преодолев за это время около двух километров. Мне так стало его жалко, что, не поймав машины для себя, я решил это сделать для пса. Но останавливать никого не пришлось. Впереди, метрах в ста, я увидел стоящее на обочине грузопассажирское такси – забитое, как оказалось, туристами из Средней Азии, скорее всего из Узбекистана. Тут дало о себе знать, моё имперское происхождение, которое видимо глубоко засело в мозгу каждого русского. Я согласен…это наверное неправильный подход, в общении с людьми, но у нас в крови есть, некое разухабистое панибратство и добродушная снисходительность, что касаемо не только нашего недалёкого зарубежья, но и всего мира в целом. Это стало уже притчей во языцех, и я сам частенько высмеивал этот порок. Но тут из меня неожиданно, всё и «полезло»! Ни тени ни смущаясь – я практически выгнал из маршрутки, усевшихся там узбеков, и стал им довольно навязчиво сватать голодную псину,  даже не предполагая, что кто-то может и не знать русского языка. Я  просто не дал им шанса, отказаться от такого сомнительного «подарка»!

 « - Давайте – говорю – что там у вас есть съестного!.. Срочно – так её, рас-так – покормите бедного щенка, а лучше возьмите его с собою, но только, не на плов!»

К моей радости, узбеки безропотно ввязались в мою задумку (видимо, в них тоже сильна генетическая память о пресловутом «имперском происхождении» русских). Сразу несколько женщин юркнув в машину, что-то там достали и принялись кормить пса. А я, уже отойдя от этого действа, на приличное расстояние, всё оглядывался, да зорко посматривал за узбеками – как они там выполняют мой наказ…  К сожалению, дальнейшая судьба щенков осталась для меня неизвестной. А мой дорогой друг Гоча, потом даже посетовал, почему мы не взяли, хотя бы одного четвероногого бродягу с собою. Ему как раз был нужен щенок в деревню к родителям…

«- Эх!.. Ну, кто же знал??..»

Гора – на которой находился монастырь – маячила впереди, во всё время нашего часового перехода.  А сам Джвари, виднелся в голубоватой дымке заоблачных высот, на самой её верхушке. Но одно дело добраться до подножия горы. Другое дело – взобраться на неё. Это было гораздо сложнее и утомительнее, чем предыдущий часовой марш. Тем более, что нам пришлось, дать хорошего крюка вправо. Выяснилось – осуществить подъём – лучше, по более пологому правому склону. Левый же, был отвесен и скалист.

Само  восхождение, оказалось утомительным и малоинтересным. Кроме одного события…

 «Уже ближе к вершине, мы неожиданно вышли к горному озеру… Привал не устраиваем, хотя ноги гудят так, что кажется слышен низкий звук напряжения.  Бредём по краю небольшого озерца, впитывая краски осени и необычайный пейзаж, не столько сетчаткой глаз, сколько фибрами души. Тишина восхищает! На минуту останавливаюсь, словно жду чего то… Всматриваюсь в зеркало воды –  там видны золотые отблески вянущей природы. Берега озера окружены высокой, жёлтой, высохшей травой, но на дальнем крае – ещё зелёные деревья соперничают красками с золотом природы, которое расцвело своим последним, осенним цветом. А сверху, в озеро заглядывает небо, которое контрастирует весь пейзаж. Идеальная композиция – «золото-на-голубом»! Я вглядываюсь в эту красоту и ощущаю, что чего-то не хватает. Живого присутствия! Не видно ни одной птицы, ни одного животного, хотя на склонах мы видели много козьего помёта.  От озера, от высохшей травы, с небольшою рощею…от синеватых гор, что таинственно темнеют вдали, веет покоем и умиротворением… Мы набираемся духа на последний рывок вверх…»

Неожиданно линия горизонта резко расширилась и я, наконец-то, оказываюсь на верхнем плато. Как мы с Гео и предполагали – с другой стороны по гребню горы – идёт дорога, приводящая сюда паломником и простых туристов. Дорожный асфальт кончается у небольшой возвышенности, на которой и покоится древнейший фундамент монастырского храма. Слава Небесам и Провидению, которое позволило мне оказаться в этот день, в этом месте!!

На самом краю скалы,  замер в вечном  молении к Богу, исполненный гениальной простоты, строгости, спокойствия и гармонии, древний храм. Его аскетичная красота выражалась в чистоте прямых и строгих линий, в гладкости древних стен и в величии, уединённо-одинокого служения людям и Небесам.

«Столбы обрушенных ворот, и башни, и церковный свод...» - таким увидел Джвари, воспевший его Лермонтов. Но мне было тяжело судить, что изменилось с тех времён… Я видел, что правая часть монастыря почти полностью разрушена, в тоже время, главная башня храма выстояла в схватке со временем и теперь принимала должное поклонение от людей, которые сюда приезжали испытать свой дух… Кто – молитвами, кто посильной работой, по реконструкции монастыря. Внутреннее пространство Джвари выглядело столь же гармонично: чистая, полновесная и завершенная классика, очаровала меня своим совершенством, а в центре обители, я увидел основание, в котором был закреплен Святой крест, принесенный Нино Каппадокийской – первейшей и святейшей просветительницы Грузии, что принесла  в эти земли Христианство.

          *                     *                     *

Выйдя из храма, я увидел шумную компанию людей – оказывается, приехала свадебная делегация. Заручиться поддержкой Небес – на долгую и счастливую супружескую жизнь, наверное, хочется всем. А монастырь Джвари, всей своей историей, а так же местоположением – на вершине горы –показывал свою близость к небу… Обратившись к святым реликвиям храма, надышавшись запахами лампад и свечей, насмотревшись с обрыва утёса на простиравшийся внизу мир,  напитавшись атмосферой высшей Благодати, чувствуешь что-то необъяснимое.

 

 

Подойдя поближе к свадебной процессии и встав чуть поодаль, я начал исподтишка  изучать людей, их лица, настроение, речь, интонационный окрас и жестикуляцию. Мне хотелось вобрать в себя понимание происходящего… Сделав несколько фотографий, шумная толпа скрылась в темноте  входа в обитель.  А я остался один на один, со всей, открывшейся мне «громадностью», «воздушностью» и «величавостью», окружившей меня…и поглотившей меня…

Всё здесь чудесным образом гармонировало с окружающей суровой, но чрезвычайно живописной природой этого края. Величественные скалы производили колоссальное впечатление и казались неприступными стенами древних крепостей, воздвигнутых природой, для защиты священных мест.

Внизу у подножия проистекали Арагви и Кура – соединяясь в один шумный поток. Из этого красивейшего действа,  черпал своё вдохновение, великий Лермонтов, творя поэтический эпос «Мцыри». Это видел и я, быть может, именно с той же точки, что и русский поэт.  Когда-то, отвергнутый на отчизне и сосланный в Грузию, писатель нашёл здесь свою вторую родину, красоту и природное богатство которой, он  неоднократно описывал. Что же…теперь моя очередь!..

Я залез на самый гребень – нависшей над пропастью – крепостной стены и поглядел вниз – на истечение и сливание рек, на обширную панораму, пропитанной золотыми тонами, Мцхеты…

Раскинувшись  у подножия величественных гор, любовно охваченная с двух сторон руками грузинских рек, обогреваемая ласковым солнцем и зарывшаяся с головою в жёлто-зелёную мягкость садов, Мцхета лежала передо мной, оцепеневшим от ласки домашним питомцем – в неге и упоении… Как будто бы, сам Господь, заботливо взял в ладони кусочек сотворённой им земли… – вот так – ладонь на ладонь, плотно прижав большие пальцы и подогнув их внутрь…он сделал колыбель и, поднеся ближе своё божественное лицо, вдохнул в это место, святую и чудесную благодать.

Мцхета казалась оплотом мира, благочинности и спокойствия. Да что там казалось! Мцхета и была самым мирным городом на земле, с чем бы её не сравнивать…

К сожалению, сам Иерусалим, с которым грузины духовно сроднят Мцхету, никогда не был мирным городом. В Израиле и Палестине, в Сербии, Украине, Белоруссии и самой России – во всех православных странах, во всех городах и поселения, где мне пришлось побывать…где есть христианские святыни – какого бы святейшего и чистейшего ранга они не были – я никогда не чувствовал себя так свободно, упоённо и легко. Здесь к человеку возвращается вера в то, что есть добро и красота, мир и гармония, вечные ценности и божественное Начало…

Здесь слова теряли своё значение, а мысли – чистой энергией – уносились в горнее пространство… Здесь… – в пригоршне – у самого Бога!..

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

                                                               *                     *                     *

                                                                    (окончание следует)