Reethi Beach Resort - Риф. Часть четвертая

Я обещала описать ситуацию, когда попала в отчаянное положение, буквально борясь за жизнь с сильнейшим течением. Началось все, как обычно. Это был дневной заплыв. Был отлив и я, помня, что под камнями и расщелинами скрывается масса интересного, наметила маршрут: вдоль берега по мели, затем обследовать лагуну у водников, уйти на край рифа, возобновить попытку поснимать «топориков» и анемоны, а так же их вечных спутников рыбок-клоунов, и краем рифа вернуться домой.
Недалеко от берега есть большие камни, поросшие желтой щетинкой, мне думается, что это разновидность полипповой колонии  кораллов, а вовсе не трава, как может показаться с первого взгляда.

 Живых организмов среди этих камней - множество, но это такие труднодоступные малявки! Заметить их трудно, а снять… и говорить не приходится. Например, этот малюсенький краб между камнями сновал в темноту расщелин и возвращался назад, со скоростью десятых долей секунды.

Но он был замечен, и очень хотелось его фото на память, пусть даже без автографа. (Справа у камня кукольная рыбка-собачка).

Если есть высокая гора, то в  ней, как известно из классики, есть глубокая нора. Нора не давала мне покоя. Обнаружила я ее очень давно, ныряла и подныривала до полного изнеможения, поскольку засекла там семейство лобстеров. Лобстерами нас уже не удивишь, но то были красавцы-одиночки, тут же была огромная семья. Нора очень узкая, для них очень удачное убежище, а мне одно беспокойство. Ныряя, я поднимала огромные тучи песка, фотик не понимал, на ком фокусироваться и все, что мне доставалось это - либо мазня, либо крупные мутные круги взвесей. В один прекрасный момент я подсунула камеру глубоко в нору, полностью, ей доверилась, но правда, совершенно не рассчитывала на благополучный исход, то есть на достойный снимок. Каково же было мое изумление, когда я увидела на снимке четкие, торчащие со всех сторон длинные и колючие усы. (Над лобстером к основанию камня "прилип" краб).

 Увидев, что к ним в нору "заполз" чужак, лобстеры сначала чуть попятились, потом проявили живейший интерес. И о, чудо!  Моя рука почувствовала прикосновение…  Чьи-то большие, шершавые, колючие, словно в наростах, усы осторожно ощупывали мою руку. Сердце колотилось. Запас воздуха в легких кончился, и я взлетела на поверхность. Мне стало очень за себя стыдно.  Зачем я их тревожу? Но это касание, я помню до сих пор, как ответное любопытство, как терпимость, как прощение за мое непрошенное вторжение.

Полностью, поглощенная мыслью о случившемся, я заметила длинный хвост. И не сразу оценила обстановку. Сознание включилось, и я, аж, дернулась всем телом. Оглянулась вокруг, как бы призывая свидетелей, потому, что рассказывая своим о том, что я видела того-то или того-то, а они - еще нет, мои слова брались под сомнение, до тех пор, пока сами чуть позже не встречались с моими находками.
Представьте себе отлив, до берега 5-7 метров, если оступиться, то воды по пояс, и среди груды камней спящую акулу-няньку!

Вот так спряталась! Кружа над ней, я думала, что она проснется, из норы вылезет, и тут я ее нащелкаю и в фас, и в профиль, но она была недвижима. «Застряла!!!»,- ужаснулась я. Надо спасать! А как? Ничего умнее не придумав, дернула ее за хвост. С первого раза - никакого эффекта. Может, издохла? Я еще раз дернула чуть сильнее, потому что в первый раз было боязно и я только слегка ее коснулась, даже не почувствовав шершавости ее кожи и при небольших размерах очень приличного веса. Она зашевелилась, задергалась телом и еще глубже забилась под камни. «Все, теперь она обездвижит и точно помрет! Надо же было мне так вляпаться!» Акула спасала себя сама. Долго елозила пузом по песку, словно раскачивая себя из стороны в сторону, пока не развернулась всем корпусом



 и уставилась на меня своими немигающими глазами. У меня отлегло от сердца, и я стала ее фоткать. Когда еще выпадет такой шанс?

Называется она ржавая акула-нянька или спящая акула. Спит на ходу?  Я видела ее раза три-четыре всегда спящую под камнями хвостом наружу и всегда неглубоко примерно в метре подо мной, а то и того меньше.
«А где же прячутся скаты? Должно быть где-то ближе к водникам, там песчаные мели». Повинуясь мыслям, двинула к водникам, но решила освежиться, потому что вода в океане была не просто теплой, а горячей, градусов 45, наверное. Бывают на Мальдивах теплые и холодные течения, но горячего течения не было никогда. «Вот почему так много мертвых кораллов»,- подумала я. «Я здесь плаваю всего ничего  и мне сделалось не хорошо, а они просто варятся на месте – медленная смерть».  Надо было скорее охладиться, а это давала только глубокая вода. Выбралась на край рифа – полегчало.  Синий фон очень сложный и в тоже время очень красивый для подводных фотографий. Сложный потому, что глубина поглощает красный цвет.







 Красный цвет становится почти черным, а весь фон заполняется взвесями.

Но как удержаться и не снять большеносую рыбу-носорог,

особенно в тот момент, когда она «расцветает» от кончиков губ до кончика хвостового плавника и становится вся неоново-фиолетовой?

Свечение длится считанные секунды, предугадать его невозможно, но видеть, как рыбы то тут, то там, вспыхивают фиолетовыми огнями – это все равно, что увидеть падающие звезды или мерцающий салют.
Я ищу скатов, сворачиваю к водным бунгало. Встречается супруг, интересуется моим маршрутом и предупреждает, чтобы была осторожнее – дальше сильное течение, но меня интересуют скаты.
Я накрыла его своей тенью. На белом песке ничего не было видно, только глаза, словно они жили отдельной жизнью сами по себе.

Видимо, я его вспугнула и он полетел.

Посчитав, что удалился на безопасное расстояние, совершил мягкую посадку.

 Оторвав от него взгляд, я обернулась и не поверила своим глазам, прямо на меня шел крутолобый скат-лиса.

Это было так неожиданно, в считанные мгновения он и я принимали решение, что делать. Скат сообразил первым, опустился на дно, зарылся в песок, и неотрывно следил глазами за мной.

Ну, раз у меня сегодня такой удачный день, то надо навестить рыб-топориков и анемон  и попытаться улучшить качество ранее отснятых фотографий.
Большого количества анемонов, равно как и рыбок-клоунов, на рифе нет.
Они встречались только на краю рифа за водными бунгало и были весьма глубоко, поэтому  малодоступны. «Достать» их можно было лишь ныряя. Нырнуть для меня - это маленькая часть дела, главное в нырке удержаться. Задерживать надолго  дыхание я не умею, очень быстро всплываю.  К тому же, клоуны такие юркие, на месте не стоят ни секунды, просто мельтешат в глазах до ряби. Короче, все сложно. Но сделать нужно.





Заодно стайку прекрасных псевдоантиасов ухватила. Прекрасные псевдоантиасы - значит «самые прекрасные». Портретно не получилось, а групповой снимок – да.

Вскоре, антиасов я обнаружила в другом месте, и там было совсем неглубоко, но это - тема для другого рассказа.
Местные  на них наживаются, превращая в предмет торга, ловят, продают. Есть спрос – есть предложение.
Многие рыбки не выдерживают перевозки и погибают, за что? За то, что они «самые прекрасные» и перед лицом человека беззащитные. Странное у людей свойство – нести разрушение. Причем, срабатывает на уровне инстинкта. Сначала уничтожу, а потом подумаю – зачем. Выпотрошим Океан, и начнем спасательную операцию: разводить в неволе, а не получится – будем клонировать, ничего, что суррогат, запустим в Океан, а там, как бог даст. Грустно.
Где же темноперый большеглаз – топорик?  Топорик – потому, что тельцем похож на топорище. Искать надо в какой-нибудь нише, под гребнем рифа - это ночные рыбки. Днем обитают в пещерах и расщелинах, собираются в небольшие группы. Вот и они.

Увидели их впервые на Мальдивах. Можно сказать - наше личное открытие.

Топорики очень хорошо видят в темноте, как рыбы-солдаты. У них не глаза - лупы.

Странные солдаты, раз солдаты, значит должны быть храбрыми, а они все время жмутся под камни, дожидаются ночи.  Название свое  получили не за боевой дух, а за аналогию с солдатами 18-19 веков, одетых в красные мундиры.

Ночью-то они о-го-го  или а-га-га, а днем все время прячутся. Очень любят разного рода укрытия: пещеры, норы, расщелины - все для них райское место.

Плыву себе, настроение прелесть, что такое. Течение несет, помогает в движении вперед. Решила я проплыть дальше обычного, проследить, как далеко простилается риф, периодически голову из воды высовываю, расстояние от края берега держу под наблюдением. Знаю, если что - спасать будет некому, да вроде, опасности никакой и нету. Перед поездкой на Reethi говорила супругу: «Давай купим буек, мало ли что, если течением отнесет, может быть спохватятся, искать начнут, надежда, что заметят по буйку малая, но это лучше, чем ничего». Не поддержал. А у меня свойство такое: чего боюсь, то обязательно случается. Ну, например, не болею, чувствую себя прекрасно. Решу купить в аптеке лекарство, на всякий случай. Вдруг приключится зараза какая – будет, чем с ней бороться. И только это лекарство домой принесу - на другой день и захвораю, и именно той болячкой, против которой лекарство купила. Зная это, я теперь аптечку не собираю. Рассчитываю на помощь ближних. Так вот плыву по течению, риф ведет меня. Я то одно местечко примечу,

то другое  - интерес вызывет.







 Берег от меня все дальше, дальше и поняла я, что меня в Океан несет только тогда, когда не смогла очередной валун снять - ракурс не удержать, все время меняется.

Течение такое сильное, что  задержаться на одном месте, даже на секунду, невозможно. Пора, решила я, возвращаться. Развернулась против течения и плыву, усилия большие прилагаю, а движения вперед нет, барахтаюсь, гребу изо всех сил, продвинусь на считанные сантиметры и опять стою. Билась, билась, чую, силы теряю. И в какой-то момент такая мысль меня посетила: «Будь, что будет, пусть течение несет. И буйка нет. Говорила - буек купить надо. Да и с буйком не найдут». И такая тихая, равнодушная, лишенная страха была эта мысль, словно на цыпочках подкралась, а течение стремительно тащит в океан. Мысль - мгновенная, а словно часы прошли. И испугалась я больше всего, что уже вечереет, и если отдаться на волю течению, то ночь меня накроет далеко в Океане. От этого и очнулась. Вспомнила чей-то совет из очередного отзыва, что бороться с течением лоб в лоб нельзя, надо брать наискосок. Ох, и намучилась я, из сил выбиваясь. Хорошо, что ласты и маска при мне. Без ласт грести против течения – гиблое дело. И маска от соленых брызг защищает, помогает дыхание удержать, иначе нахлебаешься, наплачешься, неровен час - зальешься водой. Расстояние от меня до берега стало медленно, очень медленно сокращаться. Это подумать быстро - раз и получилось, а чтобы дело сделать  надо потрудиться времени не жалея. Вот уже и водники недалеко. Там мое спасение: отлив, мелко и течения не должно быть. Плыву, вроде уже мелко, оступлюсь, чтобы отдохнуть, отдышаться, а под ногами дна нет! Опять всплываю, гребу. Оступлюсь, всплываю, гребу. Оступлюсь, всплываю, гребу. За упрямство, как за соломинку схватилась. Не должна я так легко сгинуть. Кукиш! Ну, и догребла до белого песка, правда, далеко от водной лагуны, но хоть встать на ноги можно! Опустила ласты на дно, воды по пояс, а стоять не могу, течение несет, словно с ума сошло! Пришлось опять вплавь добираться. Только ближе к водникам течение ослабело. Я отдышалась. Но из воды выйти себе не позволила, на дрожащих ногах по берегу в номер притащиться – ни за что! Не хотела, чтобы страх был последним, что я почувствовала в этот день. А вокруг тишь, да гладь, да божья благодать и никому невдомек, что я сражение со смертью выиграла. Ну, раз я в живых осталась, надо еще поплавать, тем более что я уже на своей территории.
Вот и первая примета – ананасик.

За ним другая -  коралл розовый меланж.

Третья - разбитое сердце.

Пригорюнившийся.

Гривастый лев.

Стали попадаться знакомые рыбки:черношипый хирург,

одинокая довольно крупная рыба - желтокаемочный спинорог,

парная индийская кабуба-фантом.

Стайки цезий: лунных, ярко-голубых с черными кончиками на хвосте,

желтоспинных,

ближе к краю рифа - трехцветных сине-красных.

Тридакны - бесценное украшение Океана.





Стая бабочек  в коричневых школьных платьицах прошмыгнули мимо лица.

Встречай меня, Остров! Я вернулась!
 
Продолжение следует…